– Как вторжения? Восстания?
Взгляд Кеннан становится ледяным.
– Есть ли смысл в этих бессмысленных расспросах?
– Я только что заметила, что у всех бардов золотые кинжалы, – я пожимаю плечами, надеясь, что это выглядит небрежно, – наверное, это оружие они выбрали.
– Дерзкое предположение, – голос Кеннан звучит мрачно-покровительственно.
Я испытываю удачу. Возможно, мне удастся задать последний вопрос, но только если я тщательно взвешу свои слова.
– Тогда зачем их вообще носить?
Кеннан закатывает глаза.
– Кинжалы носят церемониальный характер. Катал вручает их нам по завершении обучения, когда мы формально вступаем в ряды бардов. Если ты так сильно этого хочешь, я предлагаю тебе пройти тест.
Я послушно киваю и убираю руку с арбалета, позволяя ему ненадолго опуститься на землю. Это позволяет мне на мгновение взглянуть на ботинки Кеннан. Церемониальный золотой кинжал отсутствует.
Это может быть совпадением, рассуждаю я, поднимая арбалет, чтобы прицелиться. Что-то скручивается внутри меня. Возможно, я ошибалась насчет Найла, ношение кинжала – это требование. Убийцей Ма могла оказаться Кеннан – или Равод. Или кто-то другой, кого они втроем прикрывают.
Мое дыхание становится тяжелым, когда я пытаюсь направить арбалет. Образ Равода, вонзающего золотой кинжал в грудь моей мамы, вспыхивает в моем сознании. У меня дрожат руки. Я не понимаю, почему меня так беспокоит возможность того, что он может быть преступником.
Арбалет выстреливает случайно, и я задыхаюсь, зажмурив глаза, когда болт вылетает с пугающей скоростью. Когда я открываю глаза, болт торчит из земли в нескольких футах от меня.
– Наверное, я слишком надеялась, что ты во что-нибудь попадешь, – усмехается Кеннан. Она делает знак слуге перезарядить арбалет.
Я хочу объяснить, что арбалет слишком тяжелый. Мои руки начали уставать просто от удержания этого аппарата вертикально. Взгляд в сторону Кеннан дает понять, что это не самая лучшая идея. Я проглатываю слова, а слуга поднимает болт и снова заряжает арбалет.
Я поднимаю оружие на уровень глаз. Мышцы рук напрягаются под тяжестью навалившегося на них груза, и мне трудно удержаться на ногах.
Благословение. Мне нужно что-то сказать, как-то передвинуть зеркало для четкого выстрела в цель. Или я должна заставить болт облететь вокруг него? Я прикусываю губу, пытаясь побороть неуверенность, мои руки начинают трястись еще сильнее.
Я нажимаю на курок.
Стрела летит быстрее, чем мои мысли. Я не успеваю сообразить, что делать, как она рикошетом отскакивает от витиеватой серебряной рамы зеркала и, не причинив ей вреда, отлетает в сторону. Слуга послушно спешит за ней.