– Он вон там. – Джо-Джо указал на большую груду листьев.
– Давай, Сеп. Надо его разбудить. – Нико встал на ноги. – Дело в том, Сеп, – сказал он негромко, пока они шли к Волчонку, – что Сэм и ребята немного одичали с тех пор, как они здесь. Они мало говорят, вроде как это по-лесному, и никогда не спешат. Их вообще не волнует, что происходит во внешнем мире. Они почти превратились в настоящих обитателей Леса. Так что, если хочешь чего-то добиться, например помощи Волчонка, придется делать все самому.
Септимус кивнул. Как и Нико, он привык жить в Замке, привык к работе и людям вокруг, которые ожидали от него выполнения этой работы. Живя в Лесу, он, наверное, сошел бы с ума.
Нико и Септимус обошли весь лагерь, пока их братья лениво лежали у костра, подбрасывая палки и листья и наблюдая, как вспыхивает пламя. Лагерь Хипов был не очень большой: четыре кособокие хижины посреди поляны, расставленные вокруг костра. Хижины, которые ребята называли бендерами, были сооружены из длинных тонких веток ивы, срезанных у реки. Их согнули арками и воткнули в землю. Так ветви ивы пустили корни, а поскольку стояло лето, то еще и обросли собственной листвой. Между ними мальчики вплетали другие ветки, длинные травинки и все, что находили. В бендерах они спали на толстом слое листьев, застеленном грубыми одеялами ручной работы. Когда ребята только устроили лагерь, эти одеяла им дала Галена, знахарка и наставница Сары Хип, живущая в домике на дереве неподалеку. Позже у Хипов появились в хозяйстве шкуры и яркие цветные покрывала, которые соткали для братьев местные Вендронские ведьмы.
У Сэма был самый большой и основательно построенный бендер. Эд и Эрик делили большую дряхлую хижину, а у Джо-Джо был аккуратный вигвам, как у индейцев, накрытый красивым плетеным покрывалом из травы. Этот шалаш ему помогла построить Марисса.
Бендер Волчонка был похож на груду листьев. Он стоял на самом краю лагеря лицом к Лесу. Нико и Септимус уже дважды обошли вокруг него в поисках входа, и тут Септимус заметил, что на них из листьев выглядывает пара горящих коричневых глаз.
– Ой! – воскликнул он, и его пробрала странная дрожь.
– Эй, Сеп, ты как будто привидение увидел, – засмеялся Нико. – Это же Волчонок. Он все время так делает. Никогда не даст обнаружить себя первым. Может, наблюдал за нами с самого начала.
Септимус побледнел. У него сильно стучало сердце. Глаза Волчонка напугали его не меньше, чем росомахи прошлой ночью.
– У, – пробормотал он, сделавшись немногословным, как лесной житель.
Внезапно груда листьев зашевелилась, и оттуда показалась маленькая гибкая фигурка, облепленная грязью и сучками. Волчонок напружинился, точно бегун на старте, и зыркнул по сторонам. Нико и Септимус инстинктивно освободили его территорию.