Я вспомнила, как я стояла на улице у автобусной остановки и что я думала на следующий день после посещения Шкодиной квартиры.
«Они» могут убить меня или посадить в тюрьму, но никто не может контролировать то, что происходит у меня в голове. Они не могут приказать мне, что думать!
С большинством из друзей моей юности мы впервые встретились в летнем пионерском лагере под сухим казенным названием «Литературный фонд СССР» в шестидесяти километрах от Москвы недалеко от аэропорта Внуково. Лагерь управлялся Литфондом Союза писателей. На лето литераторы могли избавиться от некоторых обязанностей, не беспокоиться о еде, о доме и о детях. Большинство этих поэтов и писателей были бездарны, но имели удостоверение литератора и вели себя, как подобает гениям.
Для тех же, у кого был настоящий талант, жизнь была достаточно дерьмовой. Время показало, что настоящее искусство, подпольное существование, нехватка денег, алкоголь, психические заболевания, непрекращаю-щиеся репрессии — плохо сочетались с воспитанием детей.
Голодные, тощие, грязные дети работников искусств находились без присмотра, обожали провокации по отношениж друг к другу и к их менторам. Также они были удивительно изобретательными в своем озорстве. Конечно у них были потребности — еда и питание, но больше всего они нуждались во внимании, руководстве и помощи в повседневной борьбе со своими эмоциями и сомнениями. Подмоги не было, душевная поддержка была скудной. Позже, когда они подрастали, они все больше и больше приходили к осознанию того, что их родители были заняты чем-то гораздо большим, чем они сами — они производили искусство. И для разрядки им требовалось выпить. Опохмелившись, они не были готовы уделять внимание своим детям и тем более брать их с собой в отпуск.
Исключением был мой отец. Он хотел брать меня с собой везде, но после нашего путешествия под Дубос-сары в Молдавию, где он работал в доме творчества и делал стихотворный перевод для министра культуры Молдавии поэта Петра Дориенко, он понял, что это опасная затея. Мы с ним чуть не перевернулись в лодке посередине Днестра и не утонули, возвращаясь из деревенского винного магазина. Отцу была нужна разрядка.
Когда у нас не было денег, мы ловили раков в Днестре и варили их на электрической плитке на балконе. В то лето Днестр обмельчал у берегов, река как бы осунулась, и рачьи норы стали доступны. Раки обычно находились в глубине норы. Я орудовала правой рукой, осторожно ползла по потолку норы, чтобы ухватить рака за спину сверху, таким образом избегая клещи. Отец был в восторге от моей предприимчивости. Время от времени он посылал маме телеграммы — «Вышли денег. Точка. Юрий». В холле было пианино на котором дети писателей играли буги-вуги. Жизнь была прекрасна!