— Случайная смерть железнодорожника, во время её поездки в Москву, стала предзнаменованием будущего. Это был знак. Почему её сны стали такими зловещими? С ней общались напрямую потусторонние силы. Как под заклятием, она шла навстречу своей смерти, ведомая неукротимой энергией кармы прямо под поезд.
Тут я с ним соглсилась:
— Такие же сверхестественнуе силы действовали на моего родного брата, — думала я, — когда он сел на троллейбус и поехал в городской парк вешаться на дереве.
В тот момент я твёрдо решила когда-нибудь написать стихотворение о Карениной. Впоследствии я его написала. Благодаря Оккультисту. Он меня эмоционально взбудоражил. Оно называлось Каренина и начиналось так:
В тревожном колокольном перезвоне
Усопших поминая про себя
Каренина застыла на перроне
В последние минуты бытия
Окультиста также интересовали интриги, психологические мышеловки и способность людей манипулировать ситуациями. Как будущему шпиону этот навык ему бы очень пригодился. Не все видят эти манипуляции, те, кто видят, могут присоединиться к игре и начать манипулировать теми, кто думают, что они манипулируют и так погрязли в своих собственных манипуляциях, что не заметили, как они уже давно сами руководимы неизвестно кем.
— Поэтому, — сказала я Окультисту, — не манипулируй, а то сам окажешься манипулируемым!
Он посмотрл на меня с притворным ехидством:
— В тебе что-то есть, зараза! Степан, ну-ка познакомь меня с ней ещё раз!
Он поднял стопку водки в воздух:
— За встречу!
Степан пришел мне на помощь:
— Оставь её в покое!
Он подмигнул мне. Я подмигнула ему в ответ и ещё больше запуталась, не столько от алкоголя, сколько от самой жизни. Я чувствовала, будто как в старой русской сказке я была в болоте, которое с каждым шагом становилось всё более непроходимым и таинственным. Нас окружал дремучий лес. Мне показалось, что я мельком увидела за окном между занавесок избушку на курьих ножках, где нас ожидали баба Яга и Кощей Бессмертный.
Тогда опасность не представлялась нам реальной. Теперь я ясно вижу, что мы были как циркачи под куполом: балансировали на трапеции без поддержки. Мы считали себя бессмертными и непобедимыми. Я вспомнила, как в детстве мы играли в жмурки в подъездах старых домов на широких лестницах. Одному игроку завязывали глаза. Он или она пытается поймать других, в том числе меня. Я бесшумно перелезаю через перила и повисаю на вытянутых руках на металлических перкладинах, в то время, как ничего не видящий из-за повязки на глазах, неумолимо приближается и пытается нащупать меня, повисшую на перилах. Я перемещаю руки, чтобы он меня не обнаружил. Я продолжаю повисать то на одной, то на другой руке, тихо балансируя в воздухе, стараюсь остаться незамеченной. Ослепленный проводит рукой по полу. Теперь мне приходится действовать — прыгнуть на нижний этаж в неизвестность и попытаться не умереть и не покалечиться. Безопасно приземлиться после прыжка — это специальный навык. Отец учил меня пружинить при приземлении. Я вспоминаю, как мне удаётся прокрасться мимо ослеплённого повязкой охотника. Все затаили дыхание. Я крадусь, втягивая в себя живот, и крепко стискиваю зубы, чтобы не расхохотаться. Я проскальзываю мимо ничего не подозревающего ослеплённого — теперь меня никто не сможет поймать. Я победила! Но только до следующего раза.