— Не упади, не упади, не упади!
Мама покосилась на меня, прижала свой палец к губам и согнула его пополам, что означало — «Рот на замок».
В это время отец и Радик курили в кабинете трубку мира, а иноземка разглядывала таинственный красочный предмет — тотем, мою матрёшку.
— Ну, всё готово, — в конце концов сказала мама.
Пользуясь всеобщей суматохой, я залезла под стол. Нам повезло опять. Никто не умер и не ударил лицом в грязь.
Туфли иноземки моментально поразили моё малолетние воображение. Под столом никто меня не видел, и я могла разглядывать их вблизи без помех. Иноземка сняла их, чтобы дать на мгновение свободу своим длинным пальцам с не менее розовыми и блестящими ногтями — педикюром.
«Невозможно!» — подумала я. Произошёл взрыв внутри моих оптических хиазмов. Мои барабанные перепонки также уловили странный, незнакомый ритм, под который непроизвольно хотелось начать двигаться всем телом в неопределённых направлениях и. Радик закричал:
— «Шестнадцать тонн», включи погромче!
Как оказалось позже, это была народная американская песня шахтёров, которую исполняли «Плат-терс» — чёрная банда с певцом, у которого был бас, как у Шаляпина. Пластинку выпускала советсакя фабрика грамзаписи наряду с Полом Робсоном, Луи Армстронгом — достать их было трудно. Зато фабрика выпускала в неограниченнух колличествах Людмилу Зыкину, Муслима Магамаева и других певцов советской естрады, которых брат «не сильно уважал». По его мнению Зыкину могут слушать только шестидесятилетние старпёры, у которых заметно снизилась продукция тестостерона, и теперь скорее эстрогены определяли их ментальную диспозицию и настрой.
Слушать Зыкину в подростковом возрасте было абсолютно невозможно, крайне неестественно. Подростки, в жилах которых бушевали необузданнуе старсти, ненависть к общественности и взрослым, анархизм, абсурдизм, сюрреализм, экстремизм и нахальство, преклонялись перед честными, свободными ритмами блюза, рок-н ролла, с простыми — не в бровь, а в глаз — словами. По причине усиленного производства гормонов. В моих жилах ещё не текли опасные гормоны, но я была большим поклонником моего старшего брата. Всё что нравилось ему, нравилось мне. Баста!
Комнату заполнили звуковые волны, которые немедленно устремились в мои уши — локаторы. Волшебная шкатулка выглядела как небольшой дорожный чемоданчик! «Вот это да!» — думала я. Я взяла один туфель незнакомки и вылезла из-под стола, приплясывая, чтобы его примерить. Радик громко рассмеялся и повернулся к гостье:
— Принцесса в розовых туфлях, — сказал он, глядя на свою красавицу-иноземку.