Глаз у него был зоркий, и, возвращаясь в седле с дальнего покоса, где, как считал Игнат, и надо было начинать косить, он еще издали заметил потраву в пшенице. Медленно натянул поводья, останавливая своего Гнедка и недоумевая, как могло произойти такое не с кем-нибудь, а с его сыном Федей, которому в августе исполнялось семнадцать, по поводу чего он проговорился однажды, что в день своего рождения подаст заявление в военкомат, чтобы его добровольцем взяли на фронт. Неладно получалось: самого старшего Редчанкова только что поставили бригадиром, самого младшего — пастухом, и сразу же, как нарочно, потрава…
Дед Игнат тут же хотел разыскать Федю и уши ему пообрывать и уже поскакал к лесу, в котором, слышно было, паслось стадо, но на полпути свернул к дороге и поехал к покосникам. С Федей он решил поговорить вечером. Гнедко сразу же уловил перемену в настроении своего хозяина и, хоть и устал сегодня, без понуканий шел быстрой рысью, готовый при малейшем движении повода перейти на галоп. Дед Игнат заставил себя успокоиться, а вернее, на короткое время забыть о потраве и к покосникам подъехал шагом, как ни в чем не бывало, даже как будто весело.
Потом заглянул на пасеку, выпросил у Максима бидончик меда для свадьбы и в деревне передал его из рук в руки Совкиной бабушке. И все на шутке, с легким сердцем.
Возле правления по-молодому соскочил на землю, привязал к столбу присмиревшего жеребца.
В конторе, кроме бухгалтера, никого не было.
Дед Игнат посидел, отдохнул на стуле — седло ему за день надоело, — долго придирчиво смотрел на хилого, но дотошного бухгалтера Чемизова, но тот делал безучастный вид, а может, и в самом деле не замечал тяжелого бригадирского взгляда, и тогда дед Игнат строго спросил: известно ли бухгалтеру колхоза о потраве? Тот утвердительно кивнул и, отвлекаясь от бумаг, добавил, что доложит об этом на правлении.
Такой ответ деда Игната не устраивал, и он грозно поднялся со стула.
— А чего ждать? Штрафуй сейчас же! Чтоб не было лишних разговоров.
Бухгалтер без всякого заседания правления оштрафовал бригадирского сына на пятнадцать трудодней.
Дед Игнат про себя ругнул Чемизова: потрава небольшая, хватило бы и десяти трудодней!
— Как с лейтенантом быть? — поинтересовался бухгалтер.
— Лейтенанта не трогай.
Он хотел сказать Чемизову, чтобы тот не скупился и выписал распоряжение на пять килограммов меда для свадьбы, но понял, что без председателя ничего не выйдет, и решил взять грех на себя.
«Что же это за свадьба, — думал он, выходя из конторы, — если на столах не будет меда?!»