Тридцать первого октября по старому стилю, а десятого ноября по новому, мы собирались уйти в Москву. И в вечер перед выходом я отдавал последние распоряжения, когда пришла радиограмма из Москвы.
Мне предписывалось оставаться в Чернигове до прихода польского и крымского послов.
А полк готовился к возвращению в Измайлово. Повозки были подремонтированы и утеплены, а два возка были подготовлены для транспорта пленных под охраной. Недостающее продовольствие и фураж мы взяли из польского и татарского обозов. Уходить мы собрались тридцать первого октября по старому стилю, а десятого ноября по новому. Да, в Чернигове было хорошо, но моя задача была полностью выполнена, а дома ждали накопившиеся за время долгого отсутствия дела. Да и обучение Ксении и её августейшего родителя, а также дяди государя, никто не отменял. И, если честно, мне намного больше нравилась моя комнатка на третьем этаже дома на Никольской, ставшая для меня почти родной, чем роскошная спальня, в которой меня разместили в черниговском детинце.
Но, как известно, человек предполагает, а Бог располагает. В последний вечер, не успел я про себя подумать, что наконец-то всё готово, как я услышал топот копыт. Через три минуты топот послышался ещё раз. А ещё минут через пятнадцать ко мне прибежал человек от Ноготкова-Оболенского и попросил меня срочно навестить его.
– Княже, – бросился он ко мне. – Ты же говорил, что можешь связаться с государем.
– Конечно, Феодоре. А что такое?
– Прибыли гонцы от круля ляшского и от хана крымского и вручили мне письма. Почитай.
И то, и другое письмо было написано на неплохом русском языке. И те, и другие просили принять делегацию для обсуждения условий перемирия и освобождения имевшихся у нас пленных.
– Не тот я человек, княже, чтобы говорить с ними о таковом. Да и пленники они твои, а не мои.
– Добро. Спрошу я у царя.
Уже через полчаса я получил ответ. Борис возжелал, чтобы переговоры вёл я, а не воевода. Более того, мне же поручалось сформулировать предложения по нашим условиям и согласовать их с Василием Щелкаловым.
Подумав, я решил, как и планировалось, отослать полк в Измайлово под Сашиным командованием. Рината же я оставил при себе; кроме того, Саша оставил оба возка для пленных и один для нас с Ринатом, а также четырёх конвоиров и конный десяток для сопровождения на обратном пути в Москву.
10. Ешче Польска не згинела
Ранним утром десятого ноября я стоял и смотрел на то, как мой полк уходит на север по чуть промёрзшей земле. Снега не было, а, если и выпадет, то, как меня заверили, поменять колёса на полозья займёт недолго. Хуже будет, если на реках станет лёд; ведь тогда паромная связь прервётся, и придётся дожидаться, пока лёд окрепнет достаточно для конских копыт. А рек на пути в Москву было немало, от широкой Десны до безымянных, но нередко глубоких ручьёв.