– Русский князь пообещал, что русские не будет убивать и грабить.
Часть беглецов остановилась, и кое-кто начал с опаской подходить к дороге. Я сказал отцу Юргену:
– Но скажите им, чтобы не трогали дома других. Вот за это мы будем наказывать. Можете найти мне людей, которые пойдут с нашими солдатами? Ведь мы не знаем, что кому принадлежит.
– Сделаю, ваше превосходительство. И сам пойду с вами, если вы позволите. А вы можете остановить тот пандемониум, что уже творится в городе? Грабители действуют по всему городу, кроме самых богатых районов – они знают, что за подобные дела там их казнят.
Порядок удалось установить достаточно оперативно; около тридцати грабителей были убиты, и более ста сдались на нашу милость и были препровождены в подземелья замка, но этажом ниже, чем шведские солдаты. А я спросил у отца Юргена:
– А вы были здесь в восемьдесят первом году?
– Да. Мне тогда было всего-то двенадцать лет, но я никогда не забуду пожары, трупы стариков и детей, женщин, над которыми сначала надругались, а потом резали им горло… А через четыре года, Господу было угодно поразить Делагарди молнией, и он скончался.
– А где бургомистр и члены городского совета?
– Они ушли первыми, сразу после того, как ещё какая-то русская железная птица взорвала верх башни Германа. Потом солдаты выпускали только их, купцов, и ремесленников побогаче. И лишь после этого они сами ушли. Я тоже в Совете, но я остался, чтобы поддержать порядок. Ведь каждый, даже самый бедный горожанин был создан Господом.
– Отец Юрген, а не могли бы вы послать людей, чтобы они вернули беглецов?
– Сделаю, ваше превосходительство. Но вряд ли так уж много вернётся. Они боятся.
Тех, кто не успел далеко убежать, насчитывалось около полутора тысяч. Ближе к вечеру начали подходить и подъезжать люди, одетые побогаче; кто был пешком, кто на телегах, кто верхом. Это были купцы, ремесленники, и даже трое учителей и двое врачей. Семь из вернувшихся оказались членами городского совета.
Мэр города был в числе тех, кто бежал одним из первых и так и не вернулся. Подумав, я назначил отца Юргена временным мэром города; тот неохотно, но согласился. Дав ему понять, что я хочу говорить с советом ровно через час, я пошёл в сопровождении ребят осмотреть город, вновь ставший русским.
Он оказался весьма мал, причём часть его так и не оправилась от шведского погрома 1581 года и находилась в руинах, включая и русскую церковь Божьей Матери на углу Ланге Гассе и Валльгассе, у самых Остзейских ворот. Дома внутри стен были построены в основном из кирпича, хотя городская церковь, ратуша, и несколько особняков были каменными. Дома бедноты располагались у стен, а также в Северном предместье; его подожгли мародёры после того, как те вынесли всё, что можно было вынести.