Панмедиа. COVID-19, люди и политика (Недель) - страница 53
Речь идет о построении социализма с китайской спецификой, хань (汉-социализма, который приведет страну к ее идеалу, к мечте, возникшей в глубокой древности. В Ши Цзине, классическом своде древнекитайских стихотворений, по преданию составленном Конфуцием, есть стих под названием 下泉 (xià quán) — «ручеек», где описываются мечтания поэта об ушедшей навсегда династии Западной Чжоу. Другая аллюзия, которая может возникнуть у любителей китайской словесности, это роман Цао Сюэциня «Сон в красном тереме» (1763), в его названии употреблен тот же иероглиф 梦 (mèng), что и в «китайской мечте» Си. Роман повествует о жизни и постепенном закате аристократического рода Цзя, с невероятным количеством бытовых, житейских деталей и очень точными психологическими портретами. Наверное, это лучший китайский нарратив о кризисе — опасной возможности все иметь и все потерять. Нет сомнений, что Си, человек со своими литературными вкусами, читал роман, и совсем не исключено, что его программа китайской мечты — ответ Цао Сюэциню: 梦 не сон, а мечта, которая может стать реальностью.
Надпись на плакате: «Китайская мечта — народная мечта»
Путь к власти у Си не был простым, как и у его предшественников, того же Дэн Сяопина и многих прочих. В период Культурной революции Си смог понаблюдать за теми, кто, будучи на вершине, падал вниз и был раздавлен, когда власть меняла курс и внутри нее происходили чистки. В эти сложные годы погибает его двоюродная сестра, многие из друзей семьи будущего руководителя Китая впадали в немилость, теряли свою свободу и благополучие. Главное, что вынес Си из опыта тех лет и что позже он сделает основой своей политики, заключается в следующем: управление страной не должно быть основано на компромиссе между враждующими группами, различными центрами власти, поскольку такой компромисс в любой момент может быть нарушен.
Чтобы иметь возможность последовательно про во дить реформы, необходима, по мысли Си, безопасность и социальная стабильность[45].
Кроме того, в Китае уже задолго до прихода Си к власти начались обширные дискуссии на тему, как примирить план с рыночной экономикой — как скрестить с наименьшими потерями социалистическую идеологию с капитализмом? Наиболее активно эти вопросы стали обсуждаться начиная с 1989 года, когда китайские теоретики стали пересматривать Маркса и когда в Китае были выдвинуты принципы «китайского социализма», демократической диктатуры народа, руководство КПК и бдительности по поводу «буржуазной либерализации», особенно после известных студенческих волнений. Тогда же Дэн Сяопин взял курс на стабильность как платформу экономических реформ. Эти дискуссии начались еще в начале 1980-х, когда выдвигались в чем-то конфликтующие, а в чем-то дополняющие друг друга политэкономические теории, среди которых завоевала популярность концепция Чэнь Юня, выраженная, как это часто бывает в Китае, через метафору: рынок — птица, план — клетка, сдерживающая ее свободный полет. Иными словами, Чэнь Юнь предложил план реорганизации экономики в сторону капитализма с учетом именно китайской специфики и внутренних возможностей страны (жаль, что нечто подобное не сделали в России). Птицу, говорил Чэнь Юнь, нельзя все время зажимать в руке — она погибнет, нужно дать ей летать, но летать она должна в клетке, в противном случае птица может улететь далеко, и ее уже не поймаешь.