Перед войной Маленков возглавил управление кадров ЦК, состоявшее из сорока пяти отделов, то есть держал в руках весь партийный аппарат. Коллеги снисходительно называли его «телефонщиком».
«Он всегда сидел на телефоне: где что узнать, пробить, это он умел, — вспоминал Хрущев. — По организационноадминистративным делам, кадры перераспределить — это Маленков. Передать указания на места, договориться по всем вопросам. Очень активный, живой, обходительный. Но он никогда не руководил ни одной парторганизацией».
Маленков демонстративно ограничил свой аппарат одним помощником. Дмитрий Николаевич Суханов был до предела перегружен различными организационными вопросами, но решал их, вспоминали сослуживцы, «с завидной оперативностью». Это создавало Маленкову репутацию самого умелого секретаря ЦК.
21 февраля 1941 года на пленуме ЦК Георгия Максимилиановича избрали кандидатом в члены политбюро. Маленков вошел в состав высшего партийного руководства.
«У нас на квартире постоянно дежурил кто-нибудь из охраны, — вспоминал сын Маленкова. — Все телефоны прослушивались. Не только отец и мать, но и мы, дети, не могли выйти из дома без сопровождения офицера из органов. И тогда уже мы понимали смысл такой “заботы”. У нас в семье выработался превратившийся почти в инстинкт обычай не вести никаких разговоров на политические темы, не называть никаких имен».
С предвоенных пор Маленков непременный участник всех совещаний в кабинете Сталина, а затем и ужинов на его даче. Одиночества вождь не переносил, поэтому коротал вечера в компании членов политбюро. Во время трапезы обсуждались политические вопросы.
На столе официанты расставляли приборы. Приносили коньяк, водку, сухие вина, пряности, травы, овощи, грибы. Хлеб для вождя пекли свой.
Капитан госбезопасности Юрий Соловьев, офицер выездной охраны подразделения № 1 Управления охраны МГБ СССР рассказывал:
«Обслуживающего персонала в зале во время обеда не было. Независимо от своего положения каждый из присутствующих на трапезе обслуживал себя сам. Обеденные первые блюда в больших фаянсовых судках располагались на отдельном столике, и здесь же, горкой, размещалась чистая посуда. Сталин первым наливал из судка в тарелку щи, суп или уху и с тарелкой шел к своему традиционному месту за столом. Позднее приносили второе, и каждый опять же самостоятельно выбирал блюдо. Чай наливали из большого кипящего самовара, стоявшего на отдельном столике. Чайник с заваркой подогревался на конфорке».
Вождь не терпел, когда кто-то пытался остаться трезвым.
«Берия, Маленков и Микоян сговорились с девушками, которые приносили вино, чтобы те подавали им бутылки от вина, но наливали бы туда воду и слегка закрашивали ее вином или же соками, — вспоминал Хрущев. — Таким образом, в бокалах виднелась жидкость нужного цвета: если белое вино — то белая жидкость, если красное вино — то красная. А это была просто вода, и они пили ее.