— Тут всего наслушаешься, приструнить бы этих говорунов и шептунов,— сказал председатель совнархоза и сел за стол. Вид у него был усталый, движения вялые, и говорил он все это, наверно, не в первый раз, кое-как скрывая раздражение.
Лобов во всем соглашался с ним, за исключением одного: не следовало бы отказываться от привозной руды, пока наука ищет удобные подступы к местной. Своим чутьем госплановца он сразу разгадал, что председатель СНХ побаивается, как бы закоренелое недоверие к Ярскому месторождению снова не притормозило строительство Ново-Стальского комбината.
Нил Спиридонович достал из тумбочки письменного стола ученическую общую тетрадь, подержал в руках, будто взвешивая, и подал заместителю:
— Полистай на досуге, для души. Старая докладная записка геолога Жилинского в обком партии. Читается как приключенческий роман.
— Я знал Жилинского, когда еще был мальчишкой.
— Стойкий мужик. На открытых им месторождениях выросло с полдесятка кандидатов в профессора, а рядовой инженер, без ученых степеней и званий, один столько лет доказывал свою правоту.
Леонид Матвеевич ушел от Рудакова ободренным, хотя ему не нравилась этакая расслабленность Нила Спиридоновича. В Москве он выглядел подвижным, даже бравым и вот сдал за какой-нибудь год в Южноуральске. Что это — временный упадок сил после трудного министерского поста? А впрочем, может быть, на него, действительно, так сильно повлияла недавняя шумиха вокруг ярской дамбы, которую злые языки окрестили противоместнической дамбой? До приезда в Южноуральск Лобов не придавал этой истории серьезного значения, хотя она получила широкую огласку, и одно время доброе имя Рудакова склонялось во всех падежах, как только заходила речь о местничестве.
Все началось с того, что кто-то из работников Госплана натолкнулся на «скандальное» нарушение государственной дисциплины: Южноуральский совнархоз намеревался достроить, наконец, дамбу в Ярске. Откуда взялись деньги? Предполагалось снять миллион рублей с какого-нибудь третьестепенного объекта, где ассигнования все равно не могли быть освоены. Только предполагалось. Ни одной копейки не было истрачено. Но и этого оказалось вполне достаточно для обвинения. Впрочем, для вящей убедительности добавили пункт второй: достройка Ярского драмтеатра. По соседству с ним возводился шикарный, с полным набором излишеств, очередной Дом культуры — образчик былой министерской чересполосицы, однако ж обвинители и не заметили сего.
Тенденциозность была настолько очевидной, что ни у кого, конечно, не поднялась рука на Рудакова. Все кончилось, как сам он невесело шутил, «всесоюзной проработкой». Но переболев, Нил Спиридонович приобрел долгосрочный «иммунитет» против собственной смелости в строительных делах. «Может, я ошибаюсь?» — спрашивал себя Лобов. Ему очень хотелось ошибиться в данном случае. Бывают же у председателя совнархоза минуты просветления, к примеру сегодня, когда он прямо и резко заговорил о судьбе металлургического комбината. Стало быть, есть еще порох в пороховницах!..