Пройдет немного времени, in все убедятся в том, что та же дамба крайне нужна Ярску: не может двухсоттысячный город без конца подвергаться наводнениям, когда весенний Урал-гуляка вымахивает из берегов. И во всяком случае, раз уже начали строить, надо доводить дело до конца, не бросать деньги на ветер...
Рассуждая так, Леонид Матвеевич успокаивался. По все же его тревожило неудачное вступление Рудакова па пост председателя совнархоза. Трудновато придется и ему, Лобову. Он-то определенно ввяжется в эту затянувшуюся перебранку с перестраховщиками. Ново-Стальский комбинат строится почти двадцать лет и до сей поры не имеет ни прокатного цеха, ни аглофабрики. Завод Южуралмаш тоже не закончен, хотя мог бы встать вровень со своим свердловским тезкой. В целом по области в «незавершенке» омертвлено до полмиллиарда целковых. Оборудование, завезенное много лет назад, старится морально. А в Госплане аккуратненько разделили двадцать миллиардов, ассигнуемых совнархозу на семилетку, на семь равных частей. Что ж, если не согласятся на перераспределение средств по годам и объектам, то придется писать в ЦК. Да, прямо в ЦК. А Рудаков? Поддержит или нет? Пойдет вместе или останется в сторонке? Что за вопрос,— определенно поддержит. Бывало он отстаивал и не такие идеи. Временная у него эта «моральная старость». Нил Спиридонович еще встряхнется, покажет себя, непременно покажет. И землистое лицо его порозовеет, и опущенные плечи расправятся по-молодецки. У каждого случается упадок сил на шестом десятке лет, но есть у людей рудаковской складки вторая молодость, пусть и покороче первой, но зато ярче мыслями, непреклоннее в своих решениях.
Леонид Матвеевич наспех закусил в переполненной столовой, залпом выпил стакан теплого кофе, взял в буфете две пачки папирос, чтобы уже хватило на весь день, и пошел к себе наверх, пружинистым скорым шагом подымаясь по людной, главной лестнице.
В приемной его ждал высокий, могучий человек в голубенькой рубашке, сером пиджаке, наброшенном на плечи (жарко!) и с соломенной шляпой в руках.
— Сухарев,— отрекомендовался он.
— Мы с вами встречались, только давным-давно,— сказал Лобов, сразу же узнав в нем былого комсомольского оратора и своего недавнего попутчика на перегоне Степная — Южноуральск.
— Никогда не надеюсь на чужую память,— в шутку, многозначительно заметил Сухарев.
— Напрасно. Проходите, пожалуйста... Слушаю вас.
— Кстати, мне самому хотелось бы послушать вас,— Родион Федорович назвал газету, по поручению которой зашел побеседовать о строительных делах в Южноуральской области.— Меня интересует ваше мнение, как человека нового.