Маджурин встал перед компаньонами и минуту-другую с веселой улыбкой разглядывал их исподлобья.
— Ты, — сказал Асаров и передвинул зернышко на четках, — не мог другого украсть, а вшивую шубу утащил?
— Сам себе навредил, — выкрикнул Перо.
— Толстопузые вы, — сказал им Маджурин, — и зачем вам столько добра? Огород, винный погреб, корчма, торговля вразнос, а теперь еще и лес. Тоже ведь сдохнете!
— Умрем раз, — спокойно отозвался Марчев, — а вы, голодранцы, каждый день понемножку умираете.
Разгневанный Маджурин вернулся домой и стал грозить, что «Аспермар», тоже будет умирать каждый день, каждый час — ночью он пустит им красного петуха. Маджурка увидела, что он мрачен, и поняла, что буйство его будет страшно, приготовила отвар из дурмана — утром захочет муж опохмелиться, она и подольет дурману в капустный рассол; отравиться он не отравится, а только уснет и будет спать, пока не пройдет гнев. Однако Маджурин больше в тот день не пил, из дома ушел, сел возле кооперации в телегу возчика и запылил к Нова-Загоре. Там заплатил за ночлег на постоялом дворе, а как только возчик уснул, украл бидон керосина и холодной мартовской ночью махнул в Яницу. Притащился в село в белом ямурлуке и обмотках, подкрался к винному погребку «Аспермара». Только хотел плеснуть керосином на стену, как на него налетела высокая фигура в таком же белом ямурлуке. Незнакомец одним ударом опрокинул бидон в прихваченную морозцем грязь. Маджурин стащил с нападавшего капюшон, узнал холуя Николу Керанову, вцепился в его львиную гриву и ударил головой о столб.
— Гад, за чужое добро дрожишь?
Они схватились, свирепым клубком катались по улице, пока ярость не остудил ночной морозец и дружеский парок от потных лиц.
«Когда человеку не хватает ума и души, он хватается за палку».
Минчо Икономов, октябрь 1971 г.
Кортен
«Вот поднимусь на Зеленый холм, увижу голый черный пар за рядами деревьев. Мне станет горько, и придет отрезвление».
Так думал инженер Никола Керанов, шагая по белой росе к холму. Уже месяца два он боролся с восторгом в душе; приказал расширить междурядья в садах, отказался выполнить распоряжение окружного управления водного хозяйства — об отводе реки Бандерицы в канал через долину. Он знал, что тогда ни один персик не даст завязи. Двое представителей водного хозяйства засмеялись: персик любит жару, стоит воде потечь по бетонным рукавам, он взойдет как на дрожжах. Река не будет уходить в почву, пласты земли прогреются и родят плоды величиной с тыкву. Представители заблуждались: персик любит солнце, это верно, но почву ему подавай прохладную и влажную. Глупость можно терпеть до тех пор, пока она не выльется в приказ, в таких случаях невежество становится бедствием и в целях самозащиты склонно лить кровь. Он ждал нагоняя, а получил благодарность окружного комитета партии. Восторг снова запел в его груди. Тогда, в холодный мартовский день, Николе Керанову пришла мысль о мягких постелях. Он разработал проект облегчения. Вызвал Андона Кехайова и, слоено они никогда не враждовали, попросил его следить за злобой дня. Нет ли признаков «желтой лихорадки»? Проект он послал в окружной комитет.