Егор Павлович кашлянул.
— Обнялись они… Да… А я покатил себе. Ну, а погодя немного узнал от шоферов штаба, что привез тогда генерал-майора Никишова Сергея Васильевича, говорили ребята, он с Малиновским в Испании воевал, дружки, стало быть, крепенькие, повидали кисленького да солененького с горьким, уж это понять можно, в Испании воевали страшно, люто там воевали… Потом, слыхать, к Рокоссовскому его перебросили… Пошел Васильич ходко, армию получил…
— А как же ты к нему попал, Егор Павлович? — прищурился Марков, закуривая.
— Много ты куришь, Севка. Не паникуй, чудак…
— Абсолютно спокоен.
— Ну, ну… абсолютно, — засмеялся Егор Павлович. — Как попал? В армии дело просто выходит. Дивизию нашу после формировки передали в Седьмую ударную. Утром меня Завьялов вдруг вызывает. Бледный, гляжу, старикан, ага. «Что у тебя за шинель?» — говорит. Шинель — как полагается, шоферская, с колером, на парад, точно, не больно гожа.
Шинель мне мигом старшина волокет, погоны новые сует. «В штаб армии поедем», — Завьялов мне толкует. Поехал я пассажиром на полуторке, сам Завьялов за баранку, смех один… Приехали. Я топаю смело, грехов за спиной, думаю, нет. Тут какой-то подполковник. К Никишову!.. Ну, думаю, давно не видал командарма… Малость мандраже у меня, понятно… Ну, к командарму заводят нас. Гляжу — веселый! «Есть шанс отличиться, товарищ Сурин», — говорит. «Как прикажете, товарищ командующий», — отвечаю. «Прикажу, за этим дело не станет. Водитель мне на «виллис» нужен — такой, как вы». Я стою. Морда, поди, красная, ага… «Очень правильный выбор, товарищ командующий», — Завьялов охрабрел, а с самого пот в три ручья, все одно побаивается, старый шоферюга, Никишова-то. «Ну, так как — поладим, товарищ Сурин?» А я: «Как прикажете». А он: «Ну а по-человечески если сказать?» Я обмяк тут, говорю: «Спасибо за доверие, товарищ командующий…» Засмеялся Никишов, ага… Гляжу на него — до чего ж парень хорош! Ростом гвардеец, плечищи ядреные, молодой ведь! А главное — глаза у него добрые, веселые, ага… Ну, я тут улыбнулся, и у Завьялова, видать, отлегло от души, тоже лыбится, старый черт…
Егор Павлович засмеялся.
— Вот мы и дома, Михалыч!
6
Затянутый ремнем в рюмочку высокий солдат козырнул и, путаясь в длинных полах новой шинели, подошел к шлагбауму, поплыла вверх черно-белая перекладина…
— Приехал, Егор Павлыч?
— Порядок!
«Виллис» поднырнул под шлагбаум, прибавил скорость и покатил по шоссейной дороге — уплывали по сторонам назад каменные дома деревни. Непривычно для Маркова было видеть множество офицеров, шагающих вдоль домов, кое-где у крыльца или ворот стояли часовые в шинелях — новые были шинели, и это почему-то расстроило Маркова. «Армия… да, штаб армии… Мне страшно… Я боюсь, боюсь ведь Никишова…» — думал Марков, рассматривая людей в шинелях, в зеленых куртках с начищенными пуговицами, а то и просто в кителях и гимнастерках. Давно уже не видел Марков таких спокойных людей…