— Знаю.
— Еще, Константин Константинович: артподготовку мы не будем растягивать на девяносто минут. Ударим на сорок пять, дадим больше плотности. За это время мы должны быть на том берегу. Успеем. Первый залп — и солдаты за весла. Подгонять тут никого не придется. Или ты ступишь на тот берег, или немец тебя в воду бросит…
— Народ как… понял вас народ, Сергей Васильевич?
— Уверен, Константин Константинович. Каждый солдат понял: или на берег, или к рыбам… Простая идея лучше до головы доходит. А туг и до сердца дошла — все знают, последнюю немецкую реку перешагнем — и победа наша, на сухопутье мы немцу долго жить не дадим!
— Сергей Васильевич… можно тебя по секрету спросить?
— Сделайте честь.
— Я смотрел на тебя, когда проводил с командармами рекогносцировку у Фрауенхофа. Боюсь, что мой замысел — поставить на решающее направление твоих соседей — не по душе тебе пришелся… Ошибаюсь?
— Если честно…
— Только так!
— Если не лукавить, то…
— Значит, обиделся… И только поэтому ты…
— Нет, Константин Константинович! Поверьте — нет. Может быть, все это было… как бы сказать… ну, толчком для поиска… более заметной роли в операции. Но ведь я знаю своих людей, Константин Константинович! Нет, я не обиделся. Я просто верю, что и на нашем направлении семерка сделает все, на что она способна. Да, именно так, Константин Константинович. Я уверен, что соседи… нехорошо быть злым пророком, но кривить душой не привык… Думаю, что по моим переправам вы еще будете перебрасывать моих соседей…
— Подсунул ты мне, Сергей, теоремочку… Ты понимаешь, что за неудачу нашему фронту Верховный…
— Я верю в успех. Я верю! Более того — верю, что семерка будет иметь успех больший, чем соседи. Они еще наплачутся на этих проклятых четырех километрах поймы, ведь солдаты говорят — здесь два Днепра в одних берегах да еще Припять в придачу…
— Ну, хорошо. Придется тебе подождать. Я посоветуюсь с другими командармами и позвоню.
— Константин Константинович, да ведь у меня душа не…)
Так. Положил трубку… Ждать. Надо ждать. Да или нет… Да или…
Это просто невыносимо.
Только двадцать три девятнадцать?.. Когда же ответит маршал? Через полчаса? Или… Надо терпеть. Надо… Если маршал скажет «нет», плохо будет Седьмой ударной, будет невыносимо тяжко…
Рисковать в самом конце войны, ведь в самом конце, судьбой тысяч людей… А они хотят жить… Ну, ночка мне предстоит, хочешь забыть — не забудешь такую ночку… Люди хотят жить… Скоро мир… Люди, люди… Надо позвонить Афанасьеву…
(— Здравствуйте, Афанасьев. Не разбудил я?
— Не спится, товарищ третий…
— Ладожцы мои — как?