— Нигде не сказано, только мне вся эта свистопляска наших стратегов… а, черт бы их драл, в самом деле!
— Опять кипишь… После войны будешь кипятиться, когда на старости лет станешь мемуары сочинять. Одного боюсь — начнут старички приглаживать, помарочки свои стратегические — того… Красивенькая бывает война в мемуарах. О гражданской войне некоторые товарищи такую розовость напустили — стыдно читать. А война — это война… И враг бывает слаб и глуп только в сочинениях пустейших товарищей мемуаристов. — Рокоссовский улыбнулся. — Но ты, конечно, в своих мемуарах будешь резать правду-матку в глаза, товарищ командарм?
Никишов вздохнул… Из-за поворота ручья выплыла, качнувшись на стрежне в белых пузырях, струганая доска метра два длиной. Зеленой краской на ней было написано не очень ладными буквами: «Семен Мефодьевич Капустин. Ура!!! 7 фев. 45 году».
Рокоссовский засмеялся.
— Веселый мужик — Семен Мефодьевич Капустин. Этот точно знает, что немца мы побьем, о стратегии ему думать охоты нет… И — никаких тебе директив. Позавидуешь Семену Мефодьевичу…
— Каждому ношу по плечу судьба дает. Впрочем, бывает, и ошибается, — усмехнулся Никишов.
— Нам сейчас не до любомудрия. Придется пораскинуть мозгами, как обидеть нового немецкого полководца рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера.
— Гиммлера?!
— Последняя информация разведчиков…
— Странно… Гиммлер… Эта сволочь жаждет поучиться у тебя военному искусству, Константин Константинович… Поучи, Генрих будет до гроба благодарен…
— Поживем — увидим… К двадцатому февраля фронту приказано овладеть рубежом устье Вислы — Тчев — Косьцежина — Руммельсбург — Нейштеттин, — негромко сказал Рокоссовский. — В дальнейшем наступать в направлении Штеттина, овладеть Данцигом, очистить от немцев Балтийское побережье от Вислы до Одера… Работенка немалая. Что скажешь, Сергей Васильевич?
— Попробую обойтись без крепких слов, но…
— Сделай милость. Иного выхода у Ставки нет, ты это отлично понимаешь.
— Я не критикую, нет, Константин Константинович… Но, насколько я разбираюсь в стратегии, директива предлагает… боюсь, не самое лучшее решение.
— Фронтальный удар?..
— Так выходит. Приказывают не бить немца наповал, а… а выпихивать его на таком широком фронте к берегу моря… Так дело не пойдет, нет. Я не пророк, но… Понятно, что цель выбрана точно, а вот средство — не гениальное, нет. После белорусских операций, после опыта боев в Польше… Нет, так дело не пойдет. Сорок пять дивизий нашего фронта можно использовать толковее, Константин Константинович…
— Все это присказка. А сказка — в вопросе: как именно толковее?