Марков вздохнул, взял карандаш и остро отточенным концом коснулся маленького кружочка с надписью «Егерсдорф».
Когда количество названных Никишовым населенных пунктов подошло к третьему десятку, Марков глянул в загорелое лицо командарма.
— Что, соврал? — спросил Никишов.
— Сергей Васильевич, да ведь…
— Значит, карту знать можно?
— Да тут и за месяц я не…
— Ну, хватил. Два-три часа. А метода, брат Всеволод, такая… — Никишов взял карандаш, тупым концом провел по карте черту с юга на север, потом левее — другую. — Представь — нарезаны полосы для дивизий, так? И, разумеется, для корпусов. Сразу учить карту, что называется, в мировом масштабе — не годится. Берешь полосу дивизии — и не жалей глаз. Улови основные пункты, дороги, массивы лесов, реки и прочую воду. Затем — соседнюю полосу. Здесь вся штука, что у тебя… как бы сказать?.. Совершенно определенный объект внимания. Не разбрасываешься. И результат будет наверняка… Карту тебе знать надо, Всеволод, будешь смелее чувствовать себя на местности. Для военного человека это важно, ты сам понимаешь, очень важно…
— Понимаю, Сергей Васильевич.
— Начни с правофланговой дивизии — и с богом, как говорится. — Никишов положил карандаш, пошел к своему столу, снял со спинки стула китель. — Сейчас приглашу начальника штаба Михаила Степановича. Старый служака, добрейший, но если увидит у тебя расстегнутый воротник… Еще унтер-офицерская школа лейб-гвардии Семеновского полка сказывается, уж что-что, а к соблюдению воинского вида там приучать умели.
Никишов улыбнулся, одернул китель.
— С начальником штаба тебе надо поладить, жить душа в душу, для пользы дела. Но если ты карту будешь знать, то благоволение Корзенева тебе гарантирую.
Он взял трубку телефона (четыре аппарата стояли за его спиной на низеньком столике).
— Резеду, пожалуйста… Корзенева… У себя нет? У оперативников? Начштаба у вас, майор? Попрошу ко мне.
Никишов стал ходить вдоль книжной полки. Взял томик в зеленом переплете, полистал.
— Марк Твен… Ты читал Твена?
— «Приключения Тома Сойера»… «Жизнь на Миссисипи».
— Для очень счастливых людей книги.
По коридору — твердые, неторопливые шаги…
Никишов положил книгу.
В дверь постучали.
— Прошу, Михаил Степанович, — сказал Никишов.
Неторопливо вошел генерал в кителе стального цвета — на голову ниже Никишова.
Марков, легко поднявшись, смотрел на благообразное лицо с квадратными стеклышками золотого пенсне на чуть вздернутом носу.
— Здравия желаю, товарищ генерал, — отрывисто проговорил Марков.
Генерал глянул на него, медленно склонил голову:
— Здравствуйте, голубчик.