Фюрер выдохнул, возвращаясь к реальности, и посмотрел на Коха. На тупого рейнского железнодорожника. Да, конечно, Кох — верный солдат, но ему не хватает мистической глубины личности. И всё же пусть дерзает.
— Вы — преданный боец партии, Кох, — сказал фюрер, — но вы не знаете, как устроена история. Думаете, достаточно попросить меня — и ваше желание исполнится? Нет! Я должен понять, что миссия возложена историей именно на вас! Мне нужен знак! Символ! Предъявите мне указание судьбы, что вы — тот человек, который вернёт нации силу и славу древнего рыцарского Ордена!
Кох был озадачен:
— Как мне это понимать, мой фюрер?
Г итлер предпочёл не углубляться в толкования:
— Идите, идите, Кох! Я уже всё сказал. Не мешайте моим мыслям!
Над кудрявыми мазурскими лесами в синеве плыли солнечные облака. Гауляйтер шагал к воротам «Волчьего логова» и мрачно прикидывал: доктор Козловский, этот польский гешефтмахер, должен придумать своими учёными мозгами, как убедить фюрера, что Эрих Кох — тевтонский магистр.
* * *
Клиховский не поверил в проклятие своего рода и в магию потерянного меча тевтонцев, но предложение найти Лигуэт он понял правильно: это приказ. Дядя Леось казался человеком интеллигентным и мягким, однако не стоило обманываться — хватка у него была железная. Будучи премьером, дядя Леось организовал в городишке Берёза под Брестом первый польский концлагерь.
— За семью не беспокойся, Вицек, — заверил Клиховского дядя Леось. — Вам всем оформят документы фольксдойче. Марии дадут хорошую работу.
— Неужели я так нужен вам? — мрачно спросил Клиховский.
— Ты молод. У тебя прекрасное историческое образование. Ты говоришь по-немецки. А самое главное — у тебя есть веская личная причина отыскать Лигуэт, — пояснил Козловский. — Для тебя и для меня большая удача, что я наткнулся на имя твоего брата в документах о катынском расстреле.
Козловский привёз Винцента в Кёнигсберг на аудиенцию к Эриху Коху. Гауляйтер жил на вилле в местечке Гросс-Фридрихсберг за чертой города. Новый двухэтажный дворец был окружён молодым парком, зданиями служб и оградой из колючей проволоки с пулемётными вышками по углам. Парадная лестница спускалась с пригорка к идиллическому пруду Филиппстайх. Холл был увешан медвежьими шкурами и старинными гобеленами, в тёмных нишах замерли рыцари, электрические лампы выглядели как шандалы из замка.
Гостей встретил Гуго фон Дитц — адъютант гауляйтера.
В рабочем кабинете Коха стоял большой стол с мраморным чернильным прибором и телефонами. Похоже, гауляйтер отгораживался от Клиховского пространством стола, словно гость был заразным. А Клиховский впервые с начала войны ощутил странную защищённость: даже всесильный гауляйтер не осмелится причинить вред тому, у кого особые обязательства перед Сатаной.