— Кстати, я видел замок в Ма-мариенбурге. На фотографии, конечно. Его брали наши соседи — Второй Белорусский фронт. Об этом писала «Красная звезда». В по-политотделе комендатуры должны быть подшивки номеров.
— Я посмотрю, — пообещал Клиховский.
— Но вряд ли вас что-то порадует. От замка остались то-только руины.
— У меня от всей жизни остались только руины, — ответил Клиховский. — Катастрофу с замком я как-нибудь переживу.
* * *
До наступления комендантского часа Женя о Володе не беспокоилась. Мальчик культурный, придёт. Но потом начала тревожиться: почему его нет? Какое-нибудь ЧП вроде нападения «вервольфовцев» или подрыва на мине? Она бы знала. Встретил приятеля и перебрал трофейного шнапса? На него не похоже. А вдруг он уже давно в общежитии, только к ней не явился?
Володю поселили в комнате на восемь коек, и Женя не могла просто взять и посмотреть, на месте ли он. Поползут слухи, что Луданная сама гоняется за мужиками. Ей такого не нужно. Женя спустилась на КПП и пролистала журнал регистрации. Сержант Нечаев в общежитие не возвращался.
Женя стояла на лестничной площадке и курила возле открытого окна. Сзади подошёл Перебатов и тоже закурил. Темнота за окном дышала майской свежестью. От вокзала доносились перестуки буферов, лязг и гудки машин.
— Зря ты связалась с молокососом, — сочувственно вздохнул Перебатов. — Он небось с какой-нибудь медсестрёнкой сейчас милуется.
— Гэ шляфен, Коля, — холодно ответила Женя. — У меня всё хорошо.
Окурок Перебатова звездой пролетел у Жени над плечом в окно.
— Знаешь, Женька, я хоть и простой мужик, зато верный. А этот молодняк ещё до войны всякого блядства в ниверситетах нахватался.
— Где нахватался? — не оглядываясь, переспросила Женя.
— В ниверситетах, говорю.
Женя невесело усмехнулась. Майор плотно придвинулся к ней сзади, крепко взял за талию и наклонился к уху.
— А я ведь тоже барышне ножки целовать умею, — прошептал он.
— Отвали, Перебатов! — поморщилась Женя.
В своей комнате, бывшем кабинете, Женя лежала на кожаном диване одна и думала о Володе. Вспоминала выражение его лица и прикосновения его рук. Володя был не такой, как Перебатов. Коля брал её жадно — просто хапал, будто обжирался с голодухи. Но обжираются только для себя. А Володя хотел, чтобы хорошо было ей, Жене. Он по своей натуре был бережный, внимательный.
Женя решительно отбросила сомнения и ревность. Медсестрёнкам ли тягаться с ней, капитаном СМЕРШа? И дело даже не в СМЕРШе. Нужно уметь быть в постели как в бою, а у медсестрёнок на такое духа не хватит. Впрочем, скорее всего, никакой подруги у Володи нет. Но даже если есть, то Женя все эти ниточки без колебаний оборвёт. Славный мальчик Володя — её трофей, и она никому его не уступит: ни медсестрёнкам, ни Перебатову.