— Ваш отец отслужил треть срока, и я выдаю вам третью долю цены.
— В случае гибели положено платить всю цену, — возразил Каетан.
— Гибели на войне, а не по глупости, — надменно ответил комтур.
Две монетки, оловянная посуда, конь Лотржик и заросшее бурьяном пепелище под Залесе-Погожелью — вот и всё, что осталось Каетану от отца.
Каетан пришёл на кладбище Бальги. Могила отца находилась на окраине. Каетан поцеловал свежую землю и не выдержал, заплакал. Во всём виноваты немцы! Если бы они пропустили его по мосту, он успел бы в Бальгу до заката и пошёл бы в дозор вместо батюшки! Но немцы — это дети Велиала, их сердца очерствели в гордыне, и они согласны чтить только свои законы, попирая чужие судьбы в ослеплении себялюбия! Будь они прокляты! Не жалко и душу дьяволу отдать, лишь бы низвергнулся Тевтонский орден!
Деньги у Каетана теперь имелись, и с кладбища он направился в корчму. Приземистая изба с высокой крышей из дёрна призывно дымила деревянной трубой очага. У длинной коновязи стояли три лошади с торбами на мордах. В полутьме корчмы Каетан увидел местных рыбаков, саксонцев-наёмников, бродягу и каких-то проезжих купцов. Столы были затёрты маслом, как сёдла, — еду подавали на лепёшках, а не на тарелках. Каетан сел под маленьким оконцем. Корчмарь-витинг принёс ему глиняный кувшин с хмельным хелем и кружку.
Каетан пил и слушал, как рыбак рассказывает купцу о новом чуде:
— Я сам ходил к левиафану, клянусь ключами апостола Петра! Его весной выбросило на косу Фрише Нерунг! Размером был с эльбингское судно, никак не меньше! Это знамение крестоносцам — погибнет левиафан!
— Ты потише на Орден каркай, — опасливо ответил купец.
На втором кувшине к Каетану пристроился какой-то человек, судя по всему, паломник: широкая шляпа, плащ с нашитыми ракушками, фляга из тыквы и чётки, намотанные на запястье. Многие рыцари ходили на поклонение в Кёнигсберг в часовню Святого Георгия на кладбище прокажённых.
— Узнаёшь меня? — спросил паломник.
— А должен? — неохотно ответил Каетан.
— Никто не узнаёт, — усмехнулся паломник. — Я Бафомет.
Каетан пожал плечами. Ему было плевать на сумасшествие чужака.
— Хочешь, расскажу о тебе? — предложил паломник. — Недавно ты спас зиггона. Он предупредил тебя о гибели отца. А ты не успел его уберечь, ибо испугался драки на мосту. Комтур обсчитал тебя в плате. И ты проклял Орден.
Каетан в ужасе отпрянул от стола. Глаза собеседника горели углями.
— А если я перекрещу тебя? — хрипло спросил Каетан, складывая пальцы.
— Не надо, не люблю этого, — сморщился Бафомет. — У меня к тебе дело.