— Откинь полы плаща на плечи… — шепнул старик. Он был прав: мой член, не в силах снести такое зрелище, вновь взыграл и уверенно смотрел вверх… Айше, увидев его, почти обезумела…
— Не подходите… — предостерёг старик, — а то это будет слишком просто… — Мы неистовствовали, готовые забыть обо всём и броситься друг другу в объятия. Айше скользнула рукой в промежность…
— Возьми его в руку… — Шепнул мне дед. — Возьми — пусть она тоже посмотрит… Сейчас ей это наверняка понравится… И сделай несколько движений рукой — туда, сюда… Только не спеши — ты ведь просто ей показываешь… Самоудовлетворяться больше нет смысла: ведь тебя ждёт она…
Спустя минут пять таких самоистязаний, показавшихся нам тогда вечностью, Айше уже лежала на простыне, и, не в силах оторвать руку от живота, тихо постанывала. Другой рукой она потихоньку теребила сосок. Глаза её были прикрыты, губы подрагивали…
— …А теперь поцелуй её пальцы… на ногах… — Прошептал старик. — Сначала нежно, едва касаясь губами, затем — возьми каждый в рот, и, нежно обхватив губами, сожми… — Я даже не мог себе представить, какой дикий, сладострастный стон может испустить при этом женщина… Теперь я это знаю… А старик не умолкал:
— Пройдись губами по внутренней стороне ног — от ступней до колен, то по одной, то по другой ноге, только нежно — едва касаясь… — Я делал это, а Айше сходила с ума, извиваясь… Неожиданно старик сказал:
— А теперь поцелуй её… Туда… Да не туда, — улыбнувшись моей неопытности, он кивнул взглядом:- Вон туда… — Увидев мою нерешительность, он подтвердил:- Туда, туда… Чай — сам мыл всего час назад… — Я нерешительно приблизился к лобку — Айше неожиданно сжала ноги и задрожала, как в столбняке…
— Целуй, целуй… — подзадоривал монах. — Из вас двоих именно ты должен сделать это первым… — Я поцеловал. В волосы. Айше дрожала. — Теперь — рядом, то слева, то справа… — Подсказывал старец. Я послушно следовал его советам. Ноги девушки нерешительно разжались, она стала несмело подтягивать колени и разводить их в стороны. Монах, подбадривая меня взглядом, кивнул: туда, мол! — я повиновался. Несмело коснулись мои губы приоткрытых "губ" девушки… Сладкий стон прокатился по округе… Ноги нерешительно раздвинулись ещё шире… — "Смелее, смелее…"- подбадривал взглядом монах. — "Языком…"- "услышал" я очередной совет. Айше лежала, уже попросту раскинув ноги и теребя соски… Я осторожно лизал влажную внутреннюю поверхность губ… — "Языком… Глубже!" — снова почудился мне голос монаха. Я с силой вогнал язык в нежную глубину… Айше в ответ взвыла и сжала мою голову ногами так, что ушам стало больно. Остановить проникновение я не посмел — сил не было… Уши горели, я выпученными глазами смотрел на монаха, ожидая следующей подсказки, а язык лихорадочно пытался проникнуть всё глубже и глубже… Наконец ноги невесты ослабли, движения языка стали, видимо, более желанными — она даже стала нерешительно сама подставлять себя так, чтобы ему было удобнее выполнять свою миссию… Всё тело невесты, казалось, источало вожделение; по нему перекатывались волны дрожи, лицо пылало, сквозь стиснутые губы вырывались стоны…