— Где я? — спросил Ивон, скрывая свое удивление.
Верзила разразился грубым, зверским хохотом.
— А! — сказал он. — Ты неиспорченный гражданин.
— Где я? — повторил Ивон.
— У моей госпожи, парфюмерной торговки.
— Так это перед ее лавочкой на меня напали? Я полагаю, все жители Сены должны были слышать борьбу.
Верзила вытаращил удивленные глаза и опять затрясся от смеха.
— Да где, чертовщина, увидал ты улицу Сены, гражданин? Ты на улице Мон Блан.
— А! — пробормотал Ивон, не считавший нужным давать дальнейшие объяснения.
— Это я пять дней тому назад, открывая лавочку, нашел тебя перед дверьми дома.
— Благодарствую, дружок.
— О, что касается меня, — возразил великан равнодушно, — я бы тебя оставил на твоем месте до светопреставления, но госпожа велела тебя перенести в эту комнату, где сама за тобой ходила.
— А как зовут твою госпожу?
— Гражданка Сюрко.
— Какая-нибудь пожилая дама, без сомнения? — добавил Бералек, который, по какому-то необъяснимому побуждению не хотел говорить о событиях ночи.
— Она — пожилая! — загоготал гигант. — Ей всего-то двадцать лет, и она первая красавица в квартале.
— Ты говоришь, что она велела перенести меня в эту комнату?
— Да, в комнату гражданина Сюрко.
— А, так это муж ее уступил мне свою постель? — возразил раненый, которому не понравилась эта новость.
— О, это нисколько не стеснило гражданина Сюрко!
— Почему?
— Потому что гражданка Сюрко уже три года как вдова.
— Ах, бедняга Сюрко! — вскричал Ивон огорченно, в то время как совсем иное чувство говорило в нем.
— Да, умер, положительно умер… Я сам свалил его в большую яму, — сказал верзила, который, при воспоминании об этом грустном событии опять залился хохотом.
«Экая скотина!» — подумал Бералек.
— Да, три года прошло с тех пор, как гражданка Сюрко овдовела. А эта комната стояла с тех пор пустая, — прибавил великан, когда у него прошел этот странный порыв веселости.
— Так мое пребывание здесь не обеспокоило твою госпожу?
— О, в этом доме, слава богу, не занимать комнат! Подумай-ка, гражданин: три громадных этажа! Кухарка не спит здесь, и остаемся во всем большущем доме мы вдвоем: госпожа да я.
— А! — удивился Ивон.
В уме молодого человека опять ожило воспоминание о шуме, слышанном ночью.
Глуповатый слуга, стоявший у постели кавалера, когда тот очнулся, не лгал, говоря, что хорошенькое создание, склонившееся ночью над его изголовьем, была гражданка Сюрко, содержательница косметического магазина на улице Мон Блан.
Госпожа Сюрко — одна из главных действующих лиц нашего рассказа, поэтому мы должны познакомить читателя с ее прошлым и объяснить, каким образом хорошенькая хозяйка жила одна со своим слугой в этом просторном, пустом доме, где Ивон, однако, слышал ночью странные звуки.