У дальнего конца стойки ученик кузнеца наконец достал свой железный прут из-под стола и распрямился. Юноша бросился вперед, через попадавшие табуреты и распростертые на полу тела. Взревев, он высоко вскинул железный прут.
Глаза Баста, который по-прежнему цеплялся за наемника, вдруг расширились от ужаса при виде надвигающегося подмастерья. Он разжал руку и шарахнулся назад, запнувшись о разломанный табурет. Баст упал на спину и бешено пополз прочь от них обоих.
Наемник обернулся и увидел надвигающегося высокого парня. Он улыбнулся и протянул окровавленную руку. Движение выглядело грациозным, едва ли не ленивым.
Ученик кузнеца отбил руку в сторону. Почувствовав удар железного прута, наемник улыбаться перестал. Он схватился за руку, шипя и плюясь, как рассерженная кошка.
Юноша снова замахнулся железным прутом, хлестнув наемника прямо по ребрам. Тот отлетел от стойки и упал на четвереньки, вереща, точно ягненок под ножом.
Кузнецов ученик перехватил пруток обеими руками и с размаху, точно колун, опустил его на спину наемника. Раздался зловещий хруст ломающихся костей. Железный прут отозвался негромким звоном, точно далекий колокол, приглушенный туманом.
Окровавленный, со сломанной спиной, пришелец по-прежнему пытался доползти до дверей трактира. Лицо его утратило всякое выражение, рот был разинут, издавая негромкий вой, такой же непрерывный и бездумный, как шум ветра в зимних кронах. Подмастерье ударил еще и еще раз, орудуя тяжелой железякой непринужденно, словно ивовым прутиком. Он оставил глубокую борозду в досках пола, потом сломал ногу, руку, еще несколько ребер. Но наемник все полз и полз к дверям, визжа и стеная, скорее как зверь, чем как человек.
И вот наконец юноша попал ему по голове, и наемник обмяк. На секунду воцарилась глухая тишина, потом наемник издал низкий, хлюпающий звук, похожий на кашель, и исторг из себя какую-то мерзкую жижу, густую, точно смола, и черную как чернила.
Мальчишка далеко не сразу перестал молотить неподвижный труп, и, даже остановившись, он по-прежнему держал железный прут над плечом, отрывисто дыша и дико озираясь по сторонам. Когда он более или менее перевел дух, с другого конца зала сделалось слышно бормотание: это Старина Коб молился вполголоса, прижавшись к черному камню камина.
Несколько минут спустя смолкли и молитвы, и в «Путеводный камень» вновь вернулось молчание.
На следующие несколько часов «Путеводный камень» оказался в центре внимания всего городка. Зал был набит битком, люди шептались, вполголоса расспрашивали друг друга, отрывисто всхлипывали. Менее любопытные или питающие большее уважение к приличиям стояли снаружи, заглядывая в большие окна и судача об услышанном.