Никаких историй пока не ходило – только бурлящая масса слухов. Убитый был разбойник, пришел ограбить трактир. Он хотел отомстить Хронисту, который лишил невинности его сестру в Эбботсфорде. Это был дровосек, заболевший бешенством. Это был старый знакомый трактирщика и явился забрать должок. Это был бывший солдат, он тронулся умом, воюя с мятежниками в Ресавеке.
Джейк и Картер упомянули об ухмылке наемника. Пристрастие к деннеру было городским пороком, однако же и тут народ был наслышан о сладкоедах. Трехпалый Том знал, о чем идет речь: он служил в солдатах при старом короле, лет тридцать тому назад. Том объяснил, что после четырех гранов деннеровой смолы человеку можно ампутировать ногу, а он даже не почувствует боли. А после восьми гранов он и сам себе ногу отпилит. А после двенадцати он еще и пустится в пляс, хохоча и напевая «Лудильщика да дубильщика».
Тело Шепа накрыли одеялом, священник читал над ним молитвы. Позднее заглянул еще и констебль, но этот явно чувствовал себя не в своей тарелке и зашел скорее из чувства долга, чем потому, что знал, что делать.
Примерно через час толпа начала редеть. Братья Шепа приехали с телегой забрать тело. Угрюмые взгляды их покрасневших глаз разогнали большую часть праздных зевак, что еще ошивались в трактире.
Однако дел оставалось еще по горло. Констебль попытался выяснить, что же произошло, опрашивая свидетелей и наиболее назойливых зевак. И через несколько часов размышлений история наконец-то начала вырисовываться. В конце концов сошлись на том, что убитый был дезертир, питавший пристрастие к деннеру, и явился в их городок как раз в тот момент, как окончательно тронулся умом.
Всем было очевидно, что ученик кузнеца сделал то, что надо, можно сказать, подвиг совершил. Однако же железный закон требовал суда, и заседание должно было состояться через месяц, когда в их края прибудет четвертной суд.
Констебль вернулся домой, к жене и детишкам. Священник забрал останки наемника в церковь. Баст убрал обломки мебели, сложив ее у дверей кухни, на дрова. Трактирщик семь раз вымыл дощатый пол, пока, наконец, вода в ведре не перестала отливать красным. И вот наконец даже самые упорные зеваки разошлись. Остались только обычные завсегдатаи – кроме одного.
Джейк, Коб и остальные с грехом пополам поддерживали беседу, стараясь говорить о чем угодно, кроме того, что произошло, находя утешение в обществе друг друга.
Усталость выгоняла их из «Путеводного камня» одного за другим. В конце концов остался только ученик кузнеца. Он сидел, глядя на кружку, которую сжимал в ладонях. Железный прут лежал на стойке красного дерева возле его локтя.