А ночь приближалась. Ветер выл в печной трубе. Я лежал в своем чуланчике и слушал, как засыпает дом. Становилось все тише. После трудового дня всем хотелось спать, и только я ждал. Наконец, часы пробили полночь. Тихонько поднялся и выскользнул из чуланчика. Закутался в плащ, но и он не спасал от ветра, когда вышел на улицу, и до дровяного сарая добирался бегом, надеясь, что снег быстро заметет следы. Рискнет ли Эмми прийти? Я ведь видел, как она боится. И борется между верностью мужу и притяжением ко мне. Пока опасался говорить «любовью». Любовь – это нечто большее, то, что не знает опасений. Я не боялся любить ее. А вот она – боялась, и от этого было больно.
Тихо скрипнула дверь. Пришла! Я шагнул из темноты на свет. Эмми куталась в тонкую накидку. Опасалась, что слуги заметят мокрую одежду? Но ведь так холодно. Обнял ее, стараясь согреть.
– Не думал, что ты придешь, – признался я искренне.
– Но ты же ждешь, – ответила она, пряча лицо на груди.
– Мне только и остается – ждать.
Вой ветра становился сильнее. Мне сегодня не хотелось лишних слов, поэтому просто согревал Эмми своим теплом, насколько мог. Все слишком запуталось. Для нас обоих. И, казалось, выхода не будет никогда.
– Поцелуй меня, – тихо попросила Амелинда.
Я наклонился к ней, целовал мягко и нежно. Старался продлить мгновение нашей близости, потому что не знал, когда все закончится. Завтра, послезавтра? Через неделю? Месяц? Сколько мне самому еще осталось? Наверное, стоило разорвать эту связь, пока Эмми не стало слишком больно, но я не мог. Тянулся к ней, как к источнику света. Не думал, что все бывает вот так. Когда каждая минута грозит приговором, а хочется жить, дышать и любить.
В эту ночь мы только целовались – пока переставало хватать дыхания, до звезд перед глазами. Даже если я и хотел бы большего, Эмми не была к этому готова. Будто тень ее мужа все время стояла перед нами. Будь он проклят! Но я не собирался отступать перед этой тенью. Наоборот, рано или поздно призрак исчезнет, и мы с Эмми будем вместе. Как же в такие минуты хотелось свободы! Сильнее, чем когда-либо. Я мог бы ее увезти, сделать счастливой. Видел ведь, что она несчастна с Леонардом. Видел! Как можно не ценить такую женщину, как Амелинда, когда она откликается на каждое прикосновение?
– Эри? – Она коснулась моего лица.
– Что?
– Ты сегодня постоянно где-то витаешь.
– Да, возможно. – Я заставил себя улыбнуться. – Эмми, мне нужно знать, хочешь ли ты… быть со мной?
Несколько мгновений она молчала, будто старалась понять, что именно я имел в виду. Поняла.