А я замер. Палач отложил клеймо и теперь держал в щипцах нечто, напоминающее маленькую змейку. Это что такое? Стоило поднести «змею» к клейму, как она тут же впилась в ожог, проникая под кожу, и я едва не издох от ужаса, ощущая, как ворочается эта тварь, устраиваясь удобнее.
– Продемонстрируйте, лер Эйш, – потребовал король.
– Отрекитесь от Изельгарда, Аттеус, и признайте себя рабом Литонии, – потребовал светловолосый демон.
– Нет, – огрызнулся я.
Эйш сделал знак рукой, и тело пронзила такая боль, что, казалось, умру на месте. Я катался по помосту, забыв о том, кто я и где нахожусь.
– Пока не выполните приказ, боль не исчезнет, – где-то за пределами понимания прозвучал голос короля.
– Я… отрекаюсь… – просипел, едва выговаривая буквы. – От Изельгарда…
– Дальше, – потребовал Эйш.
Нет! Стиснул зубы, но боль все росла и росла. А еще добавилось чувство, что под кожей возится что-то, расползается по телу, прогрызает себе ходы.
– Признаю себя… рабом Литонии.
Боль сразу стихла, только легче от этого не стало. Я ненавидел себя! Ненавидел так, что готов был сам сунуть голову в петлю. Но кто позволит? Король говорил еще что-то, а мир плыл перед глазами. Внутри будто разверзлась пропасть. Я падал в нее, падал, чувствуя себя слабым и беспомощным. Впервые в жизни. Меня столкнули с помоста, привязали к какому-то столбу, повесили на шею табличку. Все уже воспринималось как сквозь туман, а мои соратники один за другим становились рабами. Вокруг шумели люди. Смеялись, ругались, проклинали. Больше проклинали и обещали, что на этом мучения не закончатся. И я охотно им верил. Даже если выживу, то либо сломаюсь до конца, либо сойду с ума. Но гордость, демонова гордость твердила, что надо, надо терпеть и не доставлять удовольствия моим мучителям.
Экзекуция завершилась. Еще на час нас оставили на потеху зрителям, а затем затащили обратно в замок. Только теперь всех развели по разным углам. Чтобы не сговорились? Или чтобы леры и лери не перепутали, кто кому принадлежит? Я только уловил, что Вейса отправили к какому-то старикану, леру Мейру, у которого погибли двое сыновей. Надо запомнить. А вдруг… Вдруг когда-то выпадет шанс помочь.
На меня натянули какое-то рубище, кинули в лицо штаны. Я по-прежнему почти ничего не понимал. Свернулся клубком на холодном полу и замер, стараясь хоть немного успокоиться. Не получалось. Безумие подкралось близко. Казалось, я слышу, как скребутся его лапы, как оно той самой змейкой пробирается глубже, глубже, в самое сердце. Почему я не умер на поле боя? Почему ты не прокляла и меня тоже, Илмара Эйш? Это была бы куда лучшая судьба, достойная воина.