Поднялась и пошла в ванную. Этот день хотелось смыть с себя, как и предыдущие, чтобы утром отправиться на очередное испытание. Когда Лео проснулся, попыталась было снова завести разговор о казни, но он и слушать не стал. Поэтому и стояла рядом с ним в темно-синем платье, разглядывая толпу. А когда появились пленники, и вовсе кровь прилила к щекам. Что удумал Илверт? И что находит в этом Лео, который жадно подался вперед? Об Айке вообще молчу, он сам не свой в последние дни.
Отвела взгляд. Не хочу этого видеть! Но то и дело оборачивалась. Полковника Аттеуса казнили первым. Он выглядел спокойным, нерушимым. Поднялся на виселицу с таким видом, будто плевал на нас, на короля, на гибель. И только когда палач взялся за кинжал, чтобы отрезать ему волосы, маска на миг спала. Я увидела человека. Да, этого человека ненавидела всем сердцем! Но в то же время происходящее не приносило мне радости. Как кому-то вообще могут нравиться страдания живого существа?
– Эмми? – окликнул меня Лео.
Он тяжело вдыхал воздух и довольно щурился. Нет, смотреть на него я тоже не хотела, поэтому снова уставилась на виселицу. Петля затянулась на шее Аттеуса, и на миг показалось, что он рад. Рад такому исходу. Рывок – и… ничего. Его снова вытащили на помост, и теперь он не скрывал эмоций. Ненависть! Страшная, жгучая ненависть исходила от него волнами, а палач вынес жаровню с каленым железом. Нет, не могу.
Отвернулась. А толпа заулюлюкала, завыла, требуя свое. Затем раздался нечеловеческий вой, а когда поверх клейма нанесли магическую печать, мне и вовсе стало дурно. Магическое подселение – неприятная вещь и крайне редко используется. Она обеспечивает полный контроль, которого иначе в случае с Аттеусом вряд ли добились бы. Снова взглянула на помост – и будто передо мной стоял другой человек. С отрешенным, блуждающим взглядом. Он, кажется, уже никого не видел. А Лео требовал, чтобы он признал себя рабом. Зачем? Все ведь и так ясно. Но Лео было больно, и он желал причинить боль. А мне хотелось закрыть лицо руками и убежать.
Аттеуса утащили вниз, а на его место вывели другого. Теперь все происходило куда быстрее, и вскоре пытка кончилась, Лео повел меня обратно в замок. Тошнота подкатила к горлу, будто проникая в каждый уголок тела. А Леонард торжествовал!
– Ты видела? – говорил он мне по пути. – Видела его рожу, когда он понял, что не сможет ослушаться приказа? Да, прав был Илверт, ради этого стоило сохранить Аттеусу жизнь.
– Да, конечно.
На большее я не была способна. Хотелось рвать и метать, сбежать подальше, но Лео не поймет. Между нами будто исчезла тонкая нить взаимопонимания. Была – и пропала.