— Сколько людей защищают крепость?
— Ну э… я точно не знаю.
— Где Настю могут содержать, знаешь? Уверен, что в другую темницу не перевели?
— Да не важно. Темница за городом. У тебя вон какое войско. Придем туда и… потребуем ее выдать и все!
— Какие силы у византийского императора?
— Что?
— Сколько людей? Воюет ли с кем?
— Сколько людей у императора? Да это тут причем?! У тебя многочисленная армия! Тысячи несметные, куда глаз не кинь. Ну или людей мне дай. Может, ты сейчас другим занят. Я все сделаю сам.
— Ты знаешь, как пройти по суше коротким путем? Сколько дорога займет? Отсюда до Булгарии за месяц доезжают… а до Византии поболее будет. Как тут успеть?
— На Византийских кораблях можно… Там, правда, много не поместится. Я как-то не подумал… Ну. остальные потом дойдут.
Ногай снова замолчал, и его молчание мучило, давило на Сашку. Ногай был его последней надеждой. Надеждой спасти мать и… оправдать себя.
Сашка злился. Вино ударило в голову. В крови закипал огонь. Он встал, заходил по юрте, отчаянно хватаясь за голову.
— Я понял!.. Все зря! Ты! Ты такой же как все! Как этот пафосный Метаксос! Соловьем разливался, а как до дела дошло… и разговаривать не стал.
Ногай поморщился. Гнев ответный закипал в нем на такие дерзкие речи. Он — сын Насти, напомнил он снова себе, а Настя в беде. Большой беде. Стерпел. Чтобы отвлечься, спросил:
— Какой такой Метаксос?
— А? — остановился в своем скитании по юрте Сашка, мысли которого унеслись уже куда-то совсем далеко. — Метаксос? Да, философ один. Я восхищался им. Императорский лекарь! Умнейший человек! Очень справедливо рассуждает о правах людских, о возможностях. Когда ты раненый лежал, мама его как-то уговорить смогла и к тебе приводила лечить. Это он наконечник стрелы достал. До него никто не мог понять, почему ты не поправляешься. Я думал, он человек, все же к самому императору приближен. Я ходил к воротам дворца, искал с ним встречи несколько раз. Но мне то отвечали, что его нет, то занят, а в последний раз так и вовсе прогнали и сказали, чтоб не являлся, а то палками пройдутся. Вот тебе и справедливость! Вот тебе и мудрец! — Сашка чувствовал, что тело тяжелело, голова усталая шумела, кружила. Захмелел, глаза стали закрываться сами. Опустился на ковер.
— Узел лошадиных пут… Ты устал, Александр. Отдохнуть тебе надобно.
— А мама? Мама, как же?
— Мне дорога твоя мать. Я буду думать.
* * *
Ногай вышел из юрты, распорядился, чтоб нашли хорошее место, проводил Сашку немного вместе с нукером.
— А Фрола тоже можно со мной?
— Найдите этого Фрола, приведите к купцу. Да обращайтесь как с дорогими гостями — почтительно.