Дом встретил ее радостным шумом. Тут и Егор, и Саша, и Матрена обнимали, расспрашивали. Обняв домашних, Настя поднялась к себе. К ней заглянула Глаша, принесла воды умыться с дороги.
— Глаша, как вы тут жили? Ничего не случилось?
— Все хорошо, госпожа…мирно да ладно. Только вот, гость ваш…
— Что? Ну, чего замялась, сказывай!
— На господина Адамиди напал, и с Егором у них… ну, повздорили, вроде как.
— Напал?!
— Алексис поговорить с раненым хотел, а он как кинется, да как начал его душить! Страшно! А вдруг и на меня так?!
— Глупости! Адамиди этого я сама придушить пару раз хотела. Больно дерзок. Наверняка за дело ему досталось. А с Егором что?
— Ну, он за друга вступился.
— Ох. — Настя с тяжелым сердцем присела на кровать. Потерла виски. Тут надо идти самой с Ногаем разговаривать, чтоб во всем разобраться. Настя устало вздохнула — только с дороги начинать тяжелый и, возможно, неловкий разговор не хотелось. — Фрола позови.
— Так нет его. Приехал его родич из Суздаля. Он с ним поговорить хотел.
— А что в дом не позвал?
Глаша снова потупила взгляд.
— Опять чего-то темнишь? Ладно, позже разберу. Кто ж за раненым присматривает?
Глаша поджала губы и молчала.
— Ох, Егорка, Егорка! — расстроилась за сына Настя. И земляка в дом не позвал, и раненого без помощи оставил. — Глаша, загляни к Ногаю, спроси, не нужно ли чего.
— Госпожа, простите, не пойду.
— Это еще что?
— Простите, Христом Богом молю, — боязно. А если и на меня кинется?
— Глаша, — осуждающе на нее посмотрела Настя. — Ты эти глупости брось. Я его давно знаю.
— Хорошо, — буркнула Глаша.
* * *
Глаша спустилась вниз, подошла к комнате под лестницей, постояла немного за дверью: было тихо. Стонов не слышно, значит, и надобности нет, решила она. С кухни шел аромат свежей выпечки, и Глаша решила, что Матрене на кухне она сейчас нужнее.
Первое, что бросилось взору — горячие пирожки, лежавшие на столе возле печи в большой деревянной миске. Глаша ухватила один, несмотря на косой взгляд Матрены.
— Ну, чего, я попробовать! — она удобно уселась за стол, с аппетитом жуя пирожок.
Заглянул Архип — охранник, присматривающий за воротами. Видать, аромат выпечки и его привлек. Разговорились о грядущей свадьбе. Матрена смотрела на это, смотрела, — потом терпение у нее кончилось, и, огрев обленившуюся горничную рукавишником, раздала указания похлебку варить.
Только часа через два Глаша вспомнила, что должна была к ордынцу сходить. Что ж, ужин уже готов, и зайти повод разумный. Разложила на подносе деревянном миску с горячим бульоном, пироги, подошла к двери и, аккуратно балансируя, постучала.