Саму гадательную лавку, которой, по словам Дитрих, и должно было стать нужное место, она при этом искала долго, с четверть часа. При этом, по меньшей мере, пять раз за углом мерцал знакомый радужный огонь, но при повороте оказывалось, что надо идти дальше. Порой принцессе казалось, что над ней самым натуральным образом издеваются. Или же это такая маленькая месть за то, что табличка показалась ей на глаза, посчитала её достойной посетить место, где, судя по тому, как мало известно об этой лавке, из тысяч бывали лишь единицы, а она ещё стояла и носом крутила, думая, идти или не идти. Но вот, наконец, за очередным поворотом показалась дверь с радужным витражом. Не сомневаясь, что ей сюда, принцесса подошла к двери, постучала и, услышав внутри звон колокольчика и истолковав это как разрешение войти, толкнула створку и вошла в помещение.
* * *
Первое мгновение внутри было темно. Но затем ярко вспыхнули три светильника, белый, жёлтый и синий. И перед принцессой действительно предстала комната, которую можно было назвать лавкой. На боковых полках размещалось множество разных предметов: хрустальные шары, горшочки, в которых что-то позвякивало, колоды карт, старые книги, на корешках которых что-то призывно мерцало. В итоге возникал когнитивный диссонанс: очевидно, что все эти вещи были выставлены не для продажи. Но и далеко не только для антуража: Лазурь, откликнувшись на беспокойство своей юной подопечной, опасливо предупреждала, что многие из этих предметов обладают магией… сильной магией. И в то же время хотелось называть это место именно лавкой.
— Добро пожаловать, добро пожаловать, — приветливо промурлыкал чей-то голос. Повернувшись, девушка увидела стойку, за которой появилась представительница расы подземных эльфов. Пышная копна серебряных волос свободно ниспадала назад, лиловое платье, несмотря на свою закрытость, умудрялось подчёркивать достоинства фигуры. По крайней мере, в тех местах, которые было возможно разглядеть из-за стойки. Хрупкие же руки украшала ткань, походившая на перчатки. Но, тем не менее, ладони оставались открытыми, а небольшой отрез ткани спадал ниже. Девушка, вернее, женщина была очень красива, но Меридия знала, как определять возраст тёмных эльфов. По красноте белка глаз. Как бы тёмные эльфы ни силились скрыть годы различными магическими или косметическими эффектами, замедлить покраснение белка им не удавалось. И судя по глазам этой женщины, она вполне могла быть в два-три раза старше самой Меридии.
— Ну, и зачем мы застыли в дверях? — укоризненно спросила хозяйка, — вроде девушка королевских кровей. Неужели плохое воспитание сказывается?