Почему-то подумалось о Русе – а ведь он и сам хотел посвататься к Вине, утверждая, что влюблен без памяти. Хотя, родич так он говорил о каждой благородной деве, что попадалась ему на глаза.
И все же сир Вилис оказался славным человеком. Он пришел и предупредил. Предупредил, несмотря ни на что.
– Ты мне нравишься, Рик, – оправдываясь, добавил толстяк. – И тебе, и моей ненаглядной Вине я желаю лишь самого наилучшего. Но и о Виле забыть не могу. Понимаешь?
– Да. Понимаю, – он только и нашелся, что кивнуть. А когда рыцарь ушел, Рик залпом выпил бокал вина, сел в кресло и призадумался.
– Ты чего приуныл-то? – первым делом спросил вернувшийся Русе.
– Плохие новости? – участливо поинтересовался Фрей.
– Позже расскажу, – пообещал он. Что ж, одним ударом матерая волчица выбила им почву из-под ног. Об этом непременно следовало поведать отцу. И Рик направился к нему.
– Вот значит, как вышло, – лорд Русе говорил спокойно, но Рик мог бы поклясться, что тот в немалом гневе. Во всяком случае, отец встал и прошелся туда и обратно от окна к двери. И уже одно это служило верным знаком, что тот далеко не так спокоен, как хочет казаться.
Рик молчал, прислонившись плечом к стене. Отцу он не мешал, давая время обдумать новость.
– Значит, сир Вилис сам пришел и все рассказал? – отец остановился напротив.
– Да.
– Что еще он сказал?
– Что сожалеет и надеется, что наша дружба сохранится.
Отец лишь кивнул, словно соглашаясь с какими-то своими потаенными мыслями и долго стоял, глядя в черное окно. За ним в свою власть вошла ночь. Лишь редкие огоньки факелов и светильников, да несколько светлых окон в соседних башнях немного разгоняли темень.
– Все изменилось в один момент, – наконец заметил младший Болтон.
– Твоя правда.
– Что ты предпримешь?
– Мне надо подумать, – Русе глубоко вздохнул. – Возвращайся к себе. Завтра нас ждет трудный день. – Ты любила своего брата? – спросил Домерик.
– Да, – тихо ответила Арья Старк. Месяц назад у неё прошли именины. Ей исполнилось тринадцать лет. Время не стояло на месте. Когда он увидел ее впервые, в Великом Чертоге Винтерфелла на Празднике Урожая, ей было куда меньше. Да и выглядела она как ребенок. А сейчас она почти девушка. Конечно, до красоты старшей сестры ей далеко, но она уже не тот гадкий утенок, которого он обнаружил в Харренхолле.
– Сильно? – он подошел к чардреву и с уважением похлопал его по стволу, а потом присел, вытянув ноги. Болтон твердо верил, что дерево важно не только для всего Севера, но и для него лично. Оно словно вело его по жизни. И личный герб с листом как нельзя лучше это показывал.