В конце марта Коля позвонил Наталье и Лиде, попросил собраться их всех у кого-нибудь:
— Моим нельзя про этот разговор знать, пока.
Марк предложил поехать на природу. Наталья и Володя поменялись сменами, Костаревы-Монаховы были на пенсии, им проще. И поехали на недальнюю речку, вроде неширокую, но водились в ней такие места, где вода, текущая между огромными валунами, ревела и ускоряла течение, особенно по весне, совсем как горная.
Полюбовались, повосхищались.
— Вот, и у нас красот навалом, а вы все куда-то по Китаям разъезжаете! — Пробурчал Коля.
— Мы в Китае самое главное сокровище нашли!! — заулыбались и Лида, и Марк.
— Да я, знаешь, как рад, что Лешка жив и внука вон родил! — Потом, посерьезнев, сказал. — Мне помощь ваша и совет требуются, особенно от тебя, Володь.
Сели на просохшем бугре, разложили взятые с собой бутерброды-закуски, с аппетитом поели, на свежем воздухе все ушло влет, пить никто и не подумал, Марк был за рулем, Коля завязал, а Володя и не был особым любителем.
— Вот, у меня такая история, — начал Коля, — днем, когда никого не было, телефон домашний зазвонил. Я привык, после передачи звонков много было, а тут, мужик… представился честь по чести — Николай Демидов из Ставрополя, все данные паспорта сказал, велел их записать, а дальше вот такая история случилась.
У него друг есть, Демид Мазырин. Короче, у этого Демида рак был последней стадии, он ушел из дому, сказал — мир посмотреть, сколько успеет увидеть, а там и помереть. Дошел за два месяца, вроде, до этих чурбанов, в горы заполз, собачку подобрал, в общем, там и оживел. Через два года группу сняли, признали здоровым, он теперь ни в какую назад не хочет возвращаться.
Так вот, подобрал он по осени, в ноябре, полудохлую худую бабенку — она там где-то в горах чуть не померла. И говорит он, что…
— Это Маринка? — взволнованно перебила его Наталья.
— Ну да! Я вот не знаю, верить или как? Паспорт-то её Петька тогда спер, Валик… он сумел его запрятать, принесли вот домой… А сейчас этот Николай просил меня переговорить с надежными людьми и помочь ей вернуться домой. Меня смущает, что бабенка худая? Опять же на кой черт кому-то в горы лезть, к инвалиду? Моя-то, она не привыкшая в туалет на улице ходить, а там ни света-ни туалета в помине.
— Коля, нужда заставит горбатого любить, — задумчиво проговорила Лида, — а то, что худая и полуживая?? Так судя по рассказу Валика про свою мать, там с ними никто не церемонился.
— Да, клюнул жареный петух её в зад. Я сначала сомневался, а вот третий день все думаю — скорее всего, она. Да и откуда мужику в горах знать про какую-то Носову Маринку. Я вот незадолго до этого Петьку спросил: