Лида первое время со скандалом заставляла Сашку вытаскивать на улицу тяжелые тазы с бельем.
— Что про меня мужики скажут — у бабы под каблуком? — выступал он, но тазы выносил, быстро смываясь.
После годика Маришку стали водить в ясли, Галя вышла на работу — постоянный, привычный круговорот работа-дом, все как у всех…
Аптека находилась в непосредственной близости от железнодорожного вокзала, проходимость была высокой, к концу смены Галя еле передвигала ноги, да ещё посетители приходили всякие, иной раз негатива выливали — кучу, делиться всем этим с мужем было бесполезно, у него стали четко проявляться черты Анны Викторовны, нетерпимость к Галюниным замечаниям зашкаливала.
Она, поняв это, перестала что-то говорить — не было смысла. Так вот и жили, вроде семья довольно приличная, а что в душе у Галинки… да кому это интересно?
Иногда пересекаясь с Лидой, та тоже пошла работать, понемногу утешали друг друга, там в квартире у Лиды ко всему прочему была ещё идиотка-соседка: пьющая, скандальная, пакостная мать-одиночка.
Зоя Степановна как-то отлупила её утятницей: Лида была на работе, Зоя пошла с мелкими гулять, предупредив соседку, чтобы не закрывала общую дверь, та спьяну подзабыла — закрылась изнутри на щеколду.
Было дело — до замужества Лиды в их квартиру, вернее, на большую общую кухню постоянно забегали местные алкаши, кто за стаканом, кто за куском хлеба, кто и распить в тепле-закусить. Лида быстро отвадила всех, выталкивая в шею, иногда и шваброй по хребту получали.
— Ох, Сашка, где ты такую мегеру взял-то? — возмущались пьянчужки.
Зоя, нагулявшись, долго и бесполезно стучала и в дверь, и в окно, потом попросила у ближайшей соседки стул. Маленькая, грузная, едва залезла в приоткрытое на кухне окно — благо первый этаж, и пошла устраивать разборки, прихватив утятницу. Сколько раз пьяной идиотке от неё попадало, а у той был просто бзик — поорать под дверью, пооскорблять Лиду, типа:
— Сашка красавец — женился на страшной! — и т. д. — Я секретарь-машинисткой работала!! — надрывалась соседка, — а эта страшная…
«Страшная» работала на мукомольном заводе технологом, но куда ей до должности соседки??
Так вот и жили. Девчонки крутились, занимались с детками, работали, все как у всех.
Галюньку приметил зачастивший в аптеку милиционер из линейного отдела — работал на Казанском вокзале, симпатичный такой, неунывающий Толик Федосов. Так красиво и внимательно стал ухаживать за ней, и потянулась девчонка к теплу — двадцать один год всего, сама ещё фактически ребенок, мамы нет, посоветоваться, поплакаться и то кроме замотанной Костаревой не с кем. На работе коллектив был неплохой, но могли запросто обидеть, мимоходом.