— Да, конечно! — Валя заметила, как побледнела её, похоже, на самом деле, бабушка, и едва войдя в шикарную квартиру, настояла, чтобы та прилегла на диван, принесла ей воду, подала таблетку и села рядом. И они говорили…
Сара хотела знать все, ей были интересны всякие мелочи о жизни Вали и бабушки. Валя старалась говорить только о веселом, видя как оживает бабушка. Потом до ночи пили чай, ели какие-то еврейские сладости и опять говорили.
Сара и слышать не хотела об общежитии, но Валя мягко и настойчиво убедила, что вместе со студентами ей будет легче адаптироваться здесь.
Утром поехали в университет. Целый день был забит новыми впечатлениями от экскурсий и общения с новыми людьми. Извинившись перед Сарой Львовной, Валя умотанная к вечеру жарой и впечатлениями, отрубилась в девять вечера и спала до утра. С утра опять были встречи, а на обед её забрала ничего не желавшая слушать Сара.
А квартире её ждали… Едва Валя зашла в зал, навстречу резко поднялся сидевший на диване мужчина: высокий, подтянутый, с заметной сединой на висках, с крупными карими глазами. Он порывисто шагнул к ней и замер, внимательно, даже как-то болезненно вглядываясь в её лицо, затем как-то заторможенно сказал:
— Губы, волосы, овал лица — Наташины, остальное наше, Веккеровское. Ты позволишь? — он бережно и острожно обнял тоже во все глаза разглядывающую его Валю.
И она разрыдалась в таких бережных объятиях. Илья же, уткнувшись носом в её макушку, только крепче прижимал её к себе.
— Извините, — Валя подняла не него мокрые глаза, он аккуратно вытирая её лицо платком, сказал:
— Никаких извините, извини, и на ты! Я нескоро поверю, что у меня есть взрослая дочь, — он как-то неловко улыбнулся, — да, девочка, мама специально сделала анализ, для меня, я двадцать лет был уверен, что детей у меня нет и не будет, а тут такое счастье…
Илья уже пятнадцать лет жил и работал в Швейцарии, жениться так и не собрался — как сказал с грустной улыбкой Вале:
— Не встрепенулось больше сердце после Наташи, да и то, что не будет детей, останавливало. Я же на получении диплома метался как сумасшедший, Наташу искал, не знал я тогда, что её «заклятая подруга» спала и видела за меня замуж выйти и уехать в Израиль, — здесь родственники жили, — и наговорила Наташе всякой ерунды. Я в ту же ночь в аварию попал, мама меня чудом успела сюда привезти, здесь меня и вытащили, долго, почти два года восстанавливался. Мама тут сердце и посадила, а потом, опять же с подачи этой подруги узнал, что Наташа якобы замужем и счастлива. Вот и не стал искать… Я не знаю, что можно сказать в оправдание, не знаю, как оправдываться за твое такое безрадостное детство, за то, что росла без родителей, если ты сможешь меня простить, я безмерно буду счастлив.