— Самородок и умница!
А в степи было непонятно, Джас ясно понял, что есть среди его, казалось бы, изученных вдоль и поперек воинов, кто-то, связанный с Наимой, уж очень ловко удавалось ей выскользнуть из очередной ловушки, а пока жива эта лихва — не будет спокойно в степи.
Решил не посвящать Сая во всю эту неприятную ситуацию — видел же, что умотался, устал его такой замечательный сын. Долгими ночами размышлял Джас и пришел к неутешительному для себя выводу — сын его, поступив учиться, совсем перестанет нуждаться в нем, Джасе. Пекло от горечи его сердце, но и четко понимал он, что степь оставлять нельзя. Пусть и немой, но сумеет он справиться и постарается объединить, как и раньше, степь в единый кулак. А там, в Куифре, его опека сыну будет только в тягость. Да, Сайх уважает его как воина и человека, умеющего помочь и найти правильное решение по той или иной ситуации, но как отец, он Сайху абсолютно не нужен.
А Вилья? Эта хрупкая нежная девочка, которой он исподтишка любовался, зная, что не суждено ему даже другом стать… Усмехался печально седой воин, понимая, что сам себе в то далекое время, ох как все испоганил. Отец его, Джаймис один раз заикнулся было, что негоже будущему Правителю Степи быть одиноким и что подыщут ему надежную степнячку, которая будет знать свое место, но Джас так зыркнул на него, что тот больше не заикался про жену. Сейчас же у него прибавилось головной боли:
— Кто? Кто и как оповещает Наиму?
Это явно кто-то из самых близких, что постоянно рядом??
Незаметно начал присматриваться, и через пару недель на подозрении оставались двое — тот самый Ахмис и его самый верный и преданный слуга — Ашен, который тогда в детстве его защищал. Потом, посоветовавшись с Юнчи, решил запустить слух среди своих, что в ближайшие дни они с Сайхом, Юнчи и немногочисленной охраной поедут в горы, на священное место — надо пошаманить, укажет или нет Великий на Джаса, быть ему или нет правителем степи. Вся степь знала, если Великий принял, то появляется на правом виске у человека знак — его маленькое изображение птицы. Пытались князьки подделать такую птичку, как только не умудрялись нарисовать её — бесполезно, пропадало это изображение, а поставленное — подаренное Путником, как бы переливалось на ярком солнце. У отца Джаса в свое время был такой знак, но с распадом степи на уделы — он исчез, и знали опять же степняки, что Великий гневается.
Выехали рано утром, что Сайх остался, знал только Ахмис, Ашен, уехавший за провизией ещё не вернулся. Все было спокойно, Сайх позанимался со смышлеными старательными братиками и решил немного поплавать в неглубокой речушке, что текла неподалеку.