* * *
Мы стали современниками эстрадного возрождения Есенина. Если недавно лишь хор в кокошниках мог задушевно исполнить «Клён ты мой опавший» и лишь зарубежный бас Рубашкина спрашивал:
Молодая, с чувственным оскалом,
я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ? —
то сейчас то и дело слышится новое и новое исполнение есенинских текстов: «Не жалею, не зову, не плачу», «Я обманывать себя не стану», «Сыпь, гармоника», «Пой же, пой», «Годы молодые…», «Мне осталась одна забава», «Пускай ты выпита другим», «Сукин сын», «Отговорила роща золотая» — то есть стихи или из «Москвы кабацкой», или к ней примыкающие, пришлись ко двору. Какое время — такие и песни. А двадцать лет назад сумел поразить Шукшин: молодой зэка, поющий в «Калине красной» «Письмо матери», являл собою такой сплав тоски, русскости, поэзии и уголовщины, что есенинский текст звучал и исповедью, и гимном всех пропавших «без причал».
* * *
«Однажды на мой вопрос, любит ли она стихи Есенина, ответила только: “Но ведь он не сумел сделать ни одного стихотворения…”» Шервинский С. В. Анна Ахматова в ракурсе быта).
И была почти права: доделанных, доведённых, как говорят работяги, до ума, стихотворений у Есенина если не вовсе нет, так очень мало, и это замечала, конечно, не одна А. А., а скажем, доброжелательный к Есенину Д. Святополк-Мирский: «У Есенина много плохих стихов и почти нет совершенных». Хоть сам С. А. и заявил: «стихи не очень трудные дела…», но, конечно, знал про то, что у него сделано и не сделано. Как там, в «Анне Снегиной»:
Я вам прочитаю немного
стихи про кабацкую Русь…
Отделано чётко и строго.
По чувству — цыганская грусть.
Но как бы отвечая всем критикам не умеющего отделывать Есенина, писал Пастернак: «Есенин был живым, бьющимся комком той артистичности, которую вслед за Пушкиным мы зовём высшим моцартовским началом, моцартовской стихиею».
Есенин писал «хуже» и Ахматовой, и некоторых, куда менее значительных поэтов, скажем, Асеева или Багрицкого. Именно потому, что был гением. Его осенял высший дар, вовсе не обязательно и даже скорее почти никогда не соединяющийся с той мерой способности к совершенствованию, которыми отмечены другие. Есенин писал «хуже» Ахматовой, так же как Достоевский — «хуже» Гончарова, а Толстой — «хуже» Тургенева.
* * *
«Ежели Кольцов выпускает книгу, то на обложку дайте портрет, который у Екатерины. Лицо склонённое. Только прежде затушуйте Изадорину руку на плече. Этот портрет мне нравится. Если эта дура потеряла его, то дайте ей в морду» (Есенин — Г. Бениславской, из Баку в Москву в мае 1925 года).