Впервые за четыре года я пропустила свою смену.
– Анника? – позвала Дженис. – Джонатан пришел. Я ему позвонила. Ничего, если он войдет?
Я молча лежала на боку лицом к стене, а теперь еще и натянула на голову одеяло.
Кровать немного прогнулась, и я поняла, что Джонатан сел рядом со мной. Я почувствовала его руку на своем плече.
– Эй. Я могу что-нибудь сделать?
Я хотела ответить ему, но уже отключилась. Я чувствовала, как тяжелеют мои веки, и больше всего на свете хотела провалиться в сон, очутиться подальше отсюда. Мама рассказывала, что в тот день, когда они с папой забрали меня из школы в середине седьмого класса, я проспала почти семнадцать часов подряд. Сон был моей тактикой самосохранения, реакцией на боль. Джонатан снова позвал меня по имени, и Дженис тоже, но я не ответила, меня сморило.
Когда я проснулась, в моей комнате было темно и часы показывали пять тридцать утра. Поскольку я проспала много часов, мне отчаянно хотелось пить, поэтому я быстро зашла в туалет, а потом пошла на кухню и наполнила стакан водой из крана. В животе у меня заурчало, и я полезла в шкаф за крекерами. Потом я вспомнила, что Чарли умер, и крекеры застряли у меня в горле, когда я попыталась их проглотить.
Я направилась обратно в свою комнату, намереваясь читать до тех пор, пока не придет время собираться на занятия, но, проходя через гостиную, остановилась как вкопанная. Джонатан спал на диване, полностью одетый в джинсы и свитер, и, хотя я понятия не имела, почему он здесь, я была рада его видеть.
Пристроившись на диване, я вытянулась рядом с ним, и он пошевелился.
– Ты все еще здесь, – сказала я.
– Я видел, что ты хочешь побыть одна, но хотел убедиться, что ты будешь в порядке, когда проснешься.
Он сонно обнял меня, и я прижалась лицом к его груди.
– Мне не нравится, когда умирают крошечные живые существа. Это ранит мое сердце.
Он погладил меня по волосам. Тогда я узнала о Джонатане еще кое-что. Не существовало ни одного его прикосновения, которое мне бы не нравилось, и они успокаивали меня так же, как, я надеялась, мои успокаивали Чарли. Мы лежали на диване, и он обнимал меня, пока солнце поднималось и наполняло комнату светом.
– Я скучаю по Чарли.
Джонатан поцеловал меня в макушку.
– Я знаю.
Иллинойсский университет в Урбане-Шампейне
1991
Я была родом из городка под названием Даунерс-Гроув, а Джонатан жил в Уокигане, примерно в пятидесяти милях к северу. На следующий день после нашего последнего экзамена Джонатан поехал домой на зимние каникулы и подвез меня. Накануне вечером мы отпраздновали окончание семестра – отправились с Дженис и Джо на пиццу с пивом. Все прошло лучше, чем я ожидала. Пиццерия, которую предложила Дженис, была расположена за пределами кампуса и обслуживала в основном семьи с маленькими детьми. Я сочла, что это гораздо лучше по сравнению с шумными, заполненными студентами заведениями, находившимися ближе к кампусу. Джонатан и Джо очень хорошо поладили, что, по словам Дженис, скорее всего, объяснялось способностью Джонатана находить контакт с кем угодно, а также количеством выпитого Джо пива.