– Времени у нас мало. Твой боярин Тороп и ты выкрали важного полонянина.
– Я холоп. Что скажут, то и делаю, – оправдывал своё участие в побеге пленный.
Свиртил склонился над пленным:
– При других обстоятельствах Торопа можно было бы понять, но он задумал с помощью бежавшего степняка расправиться с Савелием. Знаешь такого, – глядя в глаза Андрейки, спросил литвин.
– Кто ж Савелия не знает, – улыбнулся Андрей, – град в голод накормил, от набега оборонил. Я ж с Подола.
Свиртил молчал, пристально смотря на пленника, словно давал время осмыслить сказанное. Андрейка сопоставил своего боярина и Савелия. Выходило, что в то время, когда пришлый человек старался для жителей города, Тороп прохлаждался у себя на заимке, попивая медовуху и тиская девок.
– Согласишься помочь – будешь жить. Нет – нырнёшь в реку, под лёд. – Свиртил присел напротив холопа на лавку.
– Предавать своего боярина не буду, топите, – собравшись с силами, выпалил Андрейка.
– Никого предавать и не придётся. – В допросную вошёл Савелий.
– Здрав будь сотник. – Свиртил поприветствовал кивком головы своего командира.
Андрейка обомлел, тот самый, о котором так много говорили смоляне, стоял и разговаривал с ним. Одет, правда, немного странно, необычно, но так на то и герой.
– Надо будет сообщить точное время, когда Тороп пошлёт убийцу. Согласен? – Савелий положил на стол перед пленником деревянную пластинку со шнурком.
Андрейка посмотрел на ладанку и вмиг погрустнел. Просто так ли ему показали недавний подарок своей сестре? Точно такую в церкви Михаила Архангела он недавно купил младшенькой на счастье, и сейчас она лежит на столе, как бы напоминая о возможностях допрашивающих его людей. Одного он не знал, что таких одинаковых ладанок в церкви было под сотню. Вот только человеческое воображение, оно такое накрутит в голове всякого разного, что никаких верификаций не потребуется.
– А кому сказать-то? – чуть слышным голосом прошептал пленный.
– Вот ей. – Рязанец достал из внутреннего кармана кителя фотографию Степаниды. Ключница Елены была одета в полушубок, на голове изумрудный платок, а у ног стояла плетёная корзина, по-видимому, с пирожками. – Найти её сможешь в моём тереме, рядом с детинцем.
«Как живая», – подумал Андрейка, уткнувшись носом в фотографию.
Тороповского холопа вновь одели, привязали за ноги к лошади и прокатили по заснеженному льду шагов триста, после чего слегка потрёпанного усадили на его коня, сопроводив почти до самого Смоленска. Версия чудесного спасения была следующая: лошадка Андрейки поскакала вслед за удирающими по реке. После того как всадники шмыгнули в сторону леса, умное животное остановилось. Когда потерявший сознание от удара смолянин с застрявшей ногой в стремени пришёл в себя, то вокруг уже никого не было. А так как бросать в беде боевых товарищей нехорошо, то Андрейка отправился в Смоленск, чтобы высказать по этому поводу свои соображения. Шишка на темечке и потрёпанный тулуп говорили в пользу этой версии.