Россия.
Это же время
– А, твою ж мать!
Вопль, с которым Поляков сел на койке, был негромким, но очень эмоциональным. И Леночку он все же разбудил. Осторожно выпростав из-под одеяла руку, она поймала его за плечо, слегка сжала:
– Что, опять?
– Да. Ничего, сейчас пройдет. Спи, давай.
Леночка кивнула и, нырнув обратно под теплое одеяло, свернулась калачиком. Спустя несколько секунд до Полякова донеслось ее сонное посапывание. Он посидел несколько секунд, а потом тихонько, чтоб не разбудить ее, встал. Заснуть сегодня уже не удастся, это знали оба. А раз так, какой смысл валяться, таращась в серую пелену ночной комнаты? Скучно и нудно. Лучше уж книгу почитать или ящик включить, чем бездумно отлеживать бока.
Тихонько, стараясь не потревожить Леночку, он встал, подошел к окну, немного отодвинул шторы. За толстым стеклом вяло занимался унылый осенний рассвет. Поляков кинул взгляд на часы – ну да, половина шестого, пора уже. Фонари еще полностью оттеняли солнце, но пройдет всего полчаса – и оно поднимется, раздвинет ночной сумрак и загонит ничтожные творения человеческих рук на самые задворки восприятия. И заблистает тысячами искр на свежем, всего-то два дня как выпавшем снегу.
Интересно, вступит наконец зима в свои права, или вся эта красота растает, превратившись в слякотную грязь? Синоптикам с их прогнозами веры нет – в последнее время они бормочут свои мантры все более невнятно. Хотя… Какой смысл гадать, если все равно не в состоянии что-либо изменить? И снег этот выпадает уже в пятый раз…
Сергей потер виски. Не по необходимости – голова не болела совершенно. Скорее, тут сыграла роль привычка – первые несколько раз, когда он просыпался из-за кошмаров, Леночка массировала ему виски, затылок, шею… Потом они бросили это бесполезное занятие – все равно толку ноль, а привычка осталась. Поразительно быстро закрепилась, стоит отметить. Хотя и неудивительно – тогда любое действие позволяло отвлечься. Сейчас-то уже научился абстрагироваться, а поначалу ощущения были мерзейшие.
Кошмары начались сразу же после того идиотского эксперимента с самолетом. Подопытный кролик (или все же мышка? Даже интересно, в каком качестве ты проходишь у здешних маньяков от науки) все же получил свою дозу адреналина. И теперь она выплескивалась наружу, сперва каждую ночь, потом немного реже… Что-то жуткое снилось, а что именно – Поляков совершенно не помнил. Мозговеды говорили – пройдет. За эти профессионально-успокаивающие слова вкупе с такими же профессиональными улыбками и деланно-добрыми покачиваниями головами хотелось их убить. Останавливало, пожалуй, лишь осознание того, что он и впрямь мог легко это сделать. Оставалось лишь терпеть и мысленно ругаться – это, как ни странно, приносило больше облегчения, чем вся болтовня эскулапов, вместе взятая.