А вот когда вернулась… Нет, вначале было даже неплохо. Денежная выплата, что, с учетом прижимистости евреев, уже чудо. Демонстративная похвала за добытый материал… А потом много-много беготни по коридорам и повторение своего доклада равно безответственным начальникам. Вдобавок посещение Моше – тот уже выписался из госпиталя, но ковылял пока что исключительно на костылях. Или же ездил в инвалидном кресле. А куда деваться? Кости срастаются довольно медленно. Врачи, конечно, обещали, что ничего страшного с парнем не случится, инвалидом не станет, но все равно глядеть на еще недавно крепкого и жизнерадостного солдата, вынужденного перемещаться таким образом, было не слишком приятно. И, как ни странно, заставляло чувствовать собственную вину – она-то живая и практически здоровая.
К чести своей, Моше сумел отбиться от попыток родителей вернуть его в лоно семьи. Все же ездить на танке (У-ух! Задавлю!), стрелять, исполнять роль секретного агента и устраивать государственные перевороты ему нравилось много больше, чем молиться и жить по каким-то там давно замшелым заповедям подобно своим родителям-ортодоксам. Дина припомнила, что с определенного момента парень вообще перестал молиться, а о Боге просто не вспоминал. И возвращаться в прошлое он не желал совершенно, поэтому отбивался руками и ногами от попыток родни установить с ним тесный контакт. Учитывая иерархию еврейских семей и роль в них матери, это настоящий подвиг, но Моше как-то справился. Тем более разведка в лице их с Диной непосредственного начальника уже имела на него кое-какие виды и в госпиталь, пока Моше был не в состоянии сбежать без посторонней помощи, никого не пускала.
Отбрыкался парень. Теперь собирается учиться – хочет офицером стать. Похвально, и командование того же мнения. Стало быть, все у парня получится. А еще Моше завел девушку, причем не своего, в смысле, не чрезмерно набожного, круга. И (честь и хвала его здравому смыслу) не из кибуца – городскую. Вроде бы студентка-медичка. То ли практику в том же госпитале, где он лежал, проходила, то ли еще чего, но познакомились они именно там. Дина посмотрела на нее – так, на всякий случай, чтобы знать. Обязанность командира заботиться о подчиненных, в том числе и в подобных ситуациях. Негласно, разумеется. Что же, можно надеяться, как минимум от опеки родителей она его огородит. Решительная девочка, не хуже его матери. Попал мальчик из огня да в полымя. А с другой стороны, для Израиля это нормально.
Куда больше Дину напрягала собственная родня. Нет, лично ее родители не лезли – они-то как раз хорошо знали характер дочери и предпочитали наблюдать со стороны. Порой девушке казалось, что они при этом злорадно подхихикивают над родственниками, которые не в теме. А уж они-то, особенно те, которые женского полу, всячески пытались дать понять, что в возрасте Дины лично они уже имели по мужу (иногда уже не первому) и как минимум паре детей. Не собираясь, что характерно, останавливаться на достигнутом. И намекали, что на примете у них есть оч-чень неплохая партия. У каждой своя, благо общительные они не в меру. Вот уж воистину, желание заделаться свахой для женщины любого народа скорее норма, чем исключение.