Майор Харрис, даже привыкший за последние годы к политкорректности, этого не понимал. В стране полно крепких, здоровых мужчин. Голландцы вообще народ крупный… Из таких можно сделать отличных солдат, а они… Да вздумай русские пойти дальше, они паровым катком прокатились бы по этой стране, и хрен бы местные успели выскочить из наркотических грез. Идиотизм!
А с другой стороны, жаловаться ему было вроде как грешно. Когда русские танки одним ударом пробили оборону и двинулись в глубь Германии, Харрис подхватил напарника и рванул оттуда быстрее поросячьего визга. Слишком уж хорошо он представлял, что могут сделать вырвавшиеся на оперативный простор мобильные подразделения. А в этот момент никто не станет разбираться, что именно перед ним, пальнут на всякий случай – и делу конец. Погибнуть можно запросто.
Вообще, Харриса, как профессионального военного, жизнь давно сделала фаталистом. Помирать категорически не хотелось, но он относился к подобной перспективе достаточно философски. Но вот так, по дурости, из-за того, что кто-то в штабе прошляпил русское наступление… Нет уж, увольте.
И сам ушел, и американца вытащил. Откровенно говоря, не стоило этого делать. У него, Харриса, приказ – американец вернуться не должен, а тут настолько удобный случай. Всего-то и надо, что ничего не делать. И никто не заподозрит. В конце концов, профессия у них такая – ходить по лезвию бритвы. И постоянно рисковать умереть, порезавшись. Но – сработали рефлексы, и он за шкирку выволок американца из постели, угнал стоящий на парковке автомобиль и успел покинуть городок, в котором они ночевали, за полчаса до того, как в него въехал первый русский БТР. Местные даже проснуться не успели…
Потом был отчаянный бросок через половину страны – и вот они здесь, в тихой, мирной, сонной Голландии… Пожалуй, здесь самыми озабоченными выглядят представители всех и всяческих меньшинств. Они свято уверены, что русские – гомофобы, и если они придут, то первое, что сделают, это отправят их всех в концлагеря или просто расстреляют. Идиоты… Что в России нет концлагерей, Харрис знал совершенно точно. Инструктаж включал, в том числе и вопросы содержания военнопленных. А насчет расстрелов – так они просто не станут тратить патроны. Слишком дорогой выйдет утилизация такого количества придурков. Вот повесить могут, это да… Веревки – они многоразовые. Но майор сомневался, что русские будут возиться.
Тем не менее уже который день меньшинства паниковали, и накал их страхов не стихал. Вот только реакция на страх у них была своеобразная. Вместо того, чтобы бежать куда подальше, замаскироваться или, как вариант, записаться в армию, они проводили гей-парады. Маразм! А главное, маразм шумный, мешающий спать. Нет, за свою жизнь Харрис видел всякое, но каждый день…