— А в руке?..
— Да, я заметил. Именно этот момент смущает больше всего, — ответил Аллейн.
— А потом туннель. Все было как в старых фильмах: неожиданный кадр, который исчезает слишком быстро, чтобы произвести по-настоящему глубокое впечатление. Картинка мелькнула и пропала. Нет, — продолжала Трой, — я не хочу верить в то, что видела, не хочу думать о том, что сейчас, возможно, творится в том доме. А каков сам дом! Как на гравюрах Доре — образчик дурного романтического вкуса.
— Думаю, мне нужно переговорить с проводником, — сказал Аллейн. — Возможно, он тоже кое-что видел. Вполне вероятно, не мы одни бодрствовали и смотрели в окно, хотя мне кажется, что свет горел только в моем купе. В твоем, кстати, было темно.
— Я опустила штору, подумав, как это странно — подглядывать за жизнью других людей через окно поезда.
— Понимаю, — отозвался Аллейн. — Это похоже на то, будто смотришь в волшебное зеркало.
— А потом увидеть такое! Кривое получается зеркало.
— Не переживай. Я поговорю с проводником, а затем вернусь к себе и соберу Рики. Мы должны быть в Роквиле примерно через двадцать минут. Ты в порядке?
— Лучше не бывает, — ответила Трой.
— «Только на золотом юге вы сможете действительно беззаботно отдохнуть», — продекламировал рекламный лозунг Аллейн, глядя на жену. Затем он вышел в коридор и открыл дверь в свое купе.
Рики по-прежнему сидел на нижней полке. Руки у него были крепко сжаты, глаза широко распахнуты.
— Тебя так долго не было, — проговорил он.
— Мама придет через минуту. А мне нужно перекинуться парой слов с тем малым в коридоре. Не дрейфь, дружище.
— Ладно, — согласился Рики.
Проводник, человек с бледным лицом и ямочкой на подбородке, дремал на откидном сиденье в переднем конце вагона. Аллейн, который уже успел выяснить, что тот почти не говорит по-английски, заговорил с ним на французском, стараясь высказываться как можно более дипломатично. Долгое отсутствие практики лишь незначительно сказалось на плавности его французской речи. Аллейн спросил, не случилось ли проводнику бодрствовать в тот момент, когда поезд останавливался перед туннелем несколько минут назад. По лицу проводника было видно, что он пытается догадаться, на что, собственно, жалуется пассажир: то ли на то, что он заснул на рабочем месте, то ли на незапланированную остановку поезда. Аллейну потребовалось несколько минут, чтобы избавить несчастного от тяжелых сомнений и выяснить, что он задремал — с кем не бывает! — несколько раньше, чем поезд подошел к туннелю.
— Извините за беспокойство, — начал Аллейн, — но, может быть, вы знаете, как называется тот большой дом, что находится у входа в туннель?