– Или на копье.
– Копье?
– Символ мужского начала. Фаллоса. И в то же время власти. Я думаю, что убийца использовал не просто заточенную палку, а выбрал нечто… более значимое. Ведь то, что он делает со своими жертвами, – ритуал, и он для него важен. Вот, я кое-что нашел для тебя. – Тимченко протянул Самсонову толстую книгу в раскрытом виде. – Это словарь сакральных символов.
Полицейский увидел, что том открыт на статье «Копье».
– Можешь взять почитать, потом вернешь.
Статья занимала не меньше двух страниц, заполненных мелким шрифтом.
– А если в двух словах? – попросил Самсонов.
Тимченко вздохнул:
– Эх, молодежь! Все торопитесь.
– Времени мало.
– Поспешишь – людей насмешишь, – наставительно проговорил Тимченко. Отпил пива, кашлянул. – Суть в том, что копье является символом отца, оно имеет значение оплодотворения и восходит аж к мифам о создании мира. Например, есть ведийское сказание о взбалтывании молочного океана копьем, а божество грозы и плодородия Баал изображается с молнией-копьем, поражающим Землю. Это отражает эротическое единение двух начал. Кроме того, копье – один из символов мировой оси. Это оружие можно сравнить с ветвью, деревом. Рыцари считали копье символом высокой нравственности.
– Ну, нравственность тут, наверное, ни при чем, – заметил Самсонов, когда Тимченко замолчал, чтобы хлебнуть пива.
– Если убийца считает себя нравственным, то очень даже при чем, – возразил психолог. – Все зависит от точки зрения. Ставь себя на место преступника, если хочешь понять его.
– Я вот как раз поставил и думаю, что выбрал бы для ритуала какое-нибудь особенное копье. Не просто самоделку, а нечто… с историей.
Тимченко покачал головой.
– Все известные копья находятся в музеях, – сказал он. – К ним нет доступа.
– Вот и я о том же.
– В каком смысле?
– В том, что кто угодно не может раздобыть такие копья. К ним нужно иметь… доступ. Фридрих Николаевич, а какие известные копья приходят вам в голову?
Тимченко принялся загибать пальцы:
– Копье Судьбы, разумеется, Копье Одина и Копье Афины. Но их гораздо больше. Поищи в Интернете.
– Так и сделаю.
– Я тебе дам телефон своего знакомого. Он профессор криминальной психиатрии. Поговори с ним, он специализируется на составлении психологических портретов серийных убийц.
Тимченко отправился за записной книжкой.
– Его зовут Тавридиев Степан Павлович, – сказал он, вернувшись с листком бумаги, где записал номер.
– Тавридиев? – переспросил Самсонов. – Знакомая фамилия. Кажется, я с ним встречался, когда мы расследовали дело «Красного тюльпана», как его потом назвали газетчики.