– Ну, из всяких служб социальных. Появлялись время от времени. Психолог был, гинеколог.
– И часто они заходили?
– Гинеколог – раз в полгода, да и то только к старшим. Я у него, по-моему, всего раз была. Меня удочерили потом, и я стала Одинцова. А до этого, пока воспитывалась в приюте, Галкина была.
– А психолог?
Кремниева глубоко затянулась, резко выпустила дым через ноздри.
– Этот раз в неделю приходил.
– Зачем?
– Психологические портреты составлял, мониторинги проводил. Беседовал.
– О чем?
– Думаете, с детдомовцем не о чем побеседовать?
– Вы были у него на приемах?
– Как все.
– Что можете о нем сказать?
– Да ничего особенного. Где у вас пепельница? – Кремниева поглядела по сторонам.
Коровин придвинул ей пепельницу.
Самсонов повторил свой вопрос.
– Звали его то ли Андрей Викторович, то ли Виталий Андреевич, – ответила Кремниева. – Точно не скажу. Слишком много лет прошло. Не очень приятный человек. Мне все казалось, что он меня и не видит вовсе, а так… бумажки с моим именем заполняет только.
– И это все, что вы помните?
Кремниева пожала плечами:
– Ну да.
Затушив окурок, она резким движением отодвинула пепельницу. Самсонов заметил, что она больше не улыбается, да и говорить стала как-то отрывисто. Он попытался поймать взгляд ее черных глаз и не смог. Врач смотрела куда угодно, только не на него.
– Ладно, закончим на этом, – сказал он. – Я вас попрошу немного подождать в соседней комнате.
Последней в кабинете старшего лейтенанта появилась Верескова. Она после развода вернула свою фамилию. Алина Анатольевна была крепкой на вид, приземистой, с широким круглым лицом. Она постоянно близоруко щурилась и сморкалась в большой клетчатый платок. От нее пахло сигаретами и камфарой.
Разговор с ней напоминал предыдущие, как брат-близнец, с единственной разницей, что на вопрос о психологе она ответила, что совершенно его не помнит.
– Ходил какой-то, – проговорила она, как-то насупившись. – Уж и не помню, как выглядел даже. – Вопросы все задавал и рисовать заставлял то кружочки, то домики. «Тесты» называлось это у него.
С подругами Верескова не общалась с Нового года. Когда собирались встретиться снова, не знала.
– Это Ленка Корчакова звонила обычно, – сказала она, пожимая полными плечами. – У нее спросите.
– Мы не можем ее найти. Не знаете, где она может быть?
– Нет. У нее жених есть, они работают вместе, он должен знать.
Когда и она присоединилась в соседней комнате к своим подругам, Самсонов и Коровин переглянулись.
– Что скажешь? – спросил Коровин. Его и без того всегда удивленные серые глаза сейчас источали почти осязаемое недоумение.