– Зато ее научили варить борщ, – невозмутимо парировала собеседница – голубоглазая женщина с гладко убранными волосами и роскошной шалью на плечах. При этом она продолжала упаковывать последнее из реквизита – коробки с шоколадными конфетами.
– Хватит в семье и одного музыканта, – вставила Антонина Марковна свое веское слово.
– Пока двух, – Ида Ивановна едва заметно поджала губы. – Вот когда родятся внуки…
– Чтобы они родились, надо не опоздать в ЗАГС, – баба Тоня поднялась из-за стола. – Так что пойдемте, девоньки, пойдемте.
Дунина мама взяла пакет со сладостями, Ида Ивановна – со спиртным, намереваясь его передать Ростиславу. Но сначала этот пакет проинспектировала Антонина Марковна.
– Ида, а ты мою наливочку что, не положила?
Женщины переглянулись, улыбнулись друг другу и дружно вышли с кухни.
* * *
Все получилось быстро, весело и немного сумбурно. Дуне в какие-то моменты казалось даже, что происходящее – сон. А вот когда в красиво убранном зале строгая женщина спросила ее: «Согласны ли вы?..», – сразу поняла: оно, настоящее, главное. И немного помедлила с ответом. Просто для того, чтобы запомнить эту минуту. Дуня не волновалась совсем, взглянула на Ваню и твердо ответила:
– Да.
Гулять решили в «госТИНцах». Потому что… потому что… Тихий, хитро посмеиваясь, сказал, что с меню и вообще с ресторанными делами разберется сам.
На пороге ресторана молодых встречала баба Тося в красивом французском берете (чай, на дворе не май месяц!), держа на расшитом птичками рушнике румяный каравай. Кто больше откусит, тот и глава дома.
– Кусай под колоском прямо, там подпилено, – услышала Дуняша басовитый шепот Тихого прямо на ухо.
Под колоском так под колоском! А подпилено было хорошо, даже отлично! Так, что полкаравая сразу оказалось у Дуни. Пришлось срочно подставлять ладони, чтобы кусок не упал на землю.
– Отличное фото! – закричал Фил, любуясь невестой с половиной пирога в зубах.
Ваня рядом хохотал в голос. Дуня все же откусила кусочек, а остальное у нее из рук забрал теперь уже муж.
– Не надо было таких жертв, – сказал он негромко и улыбаясь, – я и так на царскую власть не претендую.
После чего… быстро съел весь кусок сам! Ну, врун же!
Теперь уже смеялась Дуняша. И в какой-то момент встретилась глазами с бабой Тосей, которая утирала кончиком пальца слезу – то ли от смеха, то ли…
Они потом сумели немного поговорить, когда Дуня во время перерыва между холодными и горячими закусками обходила гостей, в очередной раз принимая поздравления. Антонина Марковна сидела на стуле, повернувшись лицом к залу, и рассматривала гостей. Дуня села рядышком, взяла ее немолодые натруженные руки в свои и сказала единственное слово, которое вмещало в себя всё: