Никитина хотела стукнуть одногруппницу по башке. Только пожилой незнакомец с пакетом в руке замялся. Пристально взглянул на студенток. Вера демонстративно показала карточку «общественной организации». В воздухе повисло напряжение.
— Конечно, я не собираюсь вам верить. Мне плевать на ваши идиотские проекты! Но пойдем в дом. Может, скажу что полезное. И знайте, попытаетесь кинуть, засужу к чертовой матери. Уже одних на полмиллиона наказал. Снимали меня гады без спроса, так ещё в интернете вашем дрянь писали. Идите… быстрее давайте. Мне таблетки принимать надо.
Осматриваясь, как старый волк, отец Антона проковылял в дом. Девушки последовали за ним. На этот раз у Никитиной не было баллончика с газом, о чем она сильно жалела.
Войдя внутрь через старый коридор, хозяин направился на кухню. А своих гостей проводил в зал. В доме оказалось относительно неплохо. Никаких обугленных стен, воды с потолка и гнилого пола.
Довольно светлое здание. Старомодный интерьер, много паутины и пыли. Но не настолько, чтобы бить тревогу. По сути, в каждой холостяцкой берлоге примерно так или хуже.
Девушки сели на диван, который комично скрипнул. Перед ними стоял сервант с сервизами, книгами, дисками фильмов.
На подоконнике в гордом одиночестве дремал плетущийся цветок. На громоздкой тумбе сидел телевизор родом из нулевых. Красивая, но пыльная люстра глядела вниз, раскинув лепестки плафонов.
Непонятное чувство охватывало душу. Хотелось поскорее бежать. Но в тоже время, находиться здесь как можно дольше, смотря на мир через большие окна, завешенные тюлью.
Посидев пару минут, Лора решила что-то сказать. Но только ее рот открылся, как в комнату вошёл старик. На нем была все та же одежда. В помещении он казался больше и старше. Будто ему уже за восемьдесят. И вообще, он дух этого дома, но никак не жилец.
Без лишних слов мужчина сел в кресло. Оно пискнуло, как недавно диван. Вера сразу приступила к расспросам, стараясь включить всю возможную дипломатию.
Студентка уходила от темы, боясь, что их выставят. Она провоцировала хозяина на длительную беседу. Пыталась его «раскрыть», как любят говорить журналисты. И, похоже, стратегия сработала.
Глаза мужчины приятно загорелись, перестав смотреть по-звериному. Он начал отвечать подробно. А потом и вовсе перешёл на откровенный трёп.
— Так вот! Я вам в сотый раз повторяю, что у нас по периметру (отец Антона очертил пальцем круг) была железная сточная система. А ещё антенна от телека вот! Она тогда на железной палке была! И это все точно сыграло. Мне жена, бывшая уже, сразу выговаривать стала. Так и поругались с ней. Как будто я знал, что так выйдет. Я-то своего сына любил. Хоть и хлюпиком называл. Но он сам виноват. Ни в морду дать никому, ни отказать даже не мог! На нем в школе, вон, ездили. Хотя… Лучше б уж так, чем теперь. Правда, я его не оставил. Мы вместе живём, хоть он и на том свете. И мне плевать. Для меня Антошка всегда дома. Пусть хоть сто раз сумасшедшим считают. Даже жениться второй раз не стал, — произнес отец Савина, спустя десять минут разговора.