— Убери, — чуть слышно прошептала Вера.
— А, — отец опустил оружие.
— Пааап? После того случая я поняла, что ты не в порядке. Только не говори, что твоя болезнь прогрессирует.
Вера произнесла это с долей юмора, сухо глядя на дверь. Но такая доля была крайне малой.
— Дочь? А это… Почему ты не на учебе?
— Папа блин! Лето! Каникулы на дворе.
— Ну, иди, погуляй тогда.
— Гулять? — Девушка нервно провела по щеке. — В то время как ты охотишься за чертями? Или инопланетянами, или кто на этот раз? Только не говори мне, что это простой сувенир! С сувенирами так не ходят. Откуда у нас дома чёртово ружье!? Что оно делает сейчас, среди бела дня, у тебя в руках!?
Отец взмахнул дробовиком, желая ответить. Девушка отшатнулась. Тогда мужчина медленно положил оружие на тумбу для обуви.
— Прости. Прости, я не сказал, — промямлил Игорь, будто его застукали с любовницей.
— Я почему-то не удивлена!
— Да, я попался, как полный придурок. Вот уже второй раз. Просто пойми. Полиция, кажется, нашла маньяка. Он вроде в дома пролазиет через двери, окна всякие. И я решил положить это на видное место, чтобы и я, и ты. Чтобы мы могли, если что защититься. Тебе потом хотел сказать, научить в общем. Сама понимаешь, время неспокойное. А ружьишко здесь уже лет пять. Мне тогда Валерий Михалыч помог с документами. Я ему «Уазик» этот нового образца чинил. Они гады сыпятся, как собаки.
Вера подошла к окну, потом вернулась назад. Затем тронула ручку двери в ванную.
— Собаки! Какие блин уазики-собаки? У нас дома подвал размером с метро и чертова винтовка. Чего ещё я не знаю, отец!? Того, что в сарае стоит самолёт? Но даже не это главное. Главное то, что ты собираешь сплетни со всего города. Вечно чего-то боишься. Вечно к чему-то готовишься. Я живу с тобой, как на пороховой бочке. Я только и слышу: угроза, война, конец света! Мне не ясно толком как с людьми общаться, как отношения строить. Зато я в полной блин безопасности. Запертая в этом дурдоме.
Игорю захотелось броситься к дочери, обнять, сказать нечто важное. Но в последний момент он не решился. Вместо этого стал жестикулировать руками, говоря очень медленно:
— Дочка, прошу тебя, успокойся. Я просто хотел добра. Пойми, наконец! Вон в центре опять кого-то убили. Это уже точно не шутки. И если бы все не было так серьезно, я бы не стал доставать эту штуку.
— Папа, да прекрати ты уже! Их убивают, потому что они хоть как-то интересны миру! Такую незаметную дуру как я ни один убийца не тронет! Я никому не нужна! Тебе ясно? Даже родному отцу, если присмотреться.
— Нет, стоп! Так нельзя! Ты не права!