После ужина я позвала Макса к себе и поставила его вполоборота у бюро. Выставила освещение из двух ламп.
– Ну, как-то так… – я придирчиво посмотрела на набросок, потом на стоящего Макса. – Отлично. Раздевайся.
Макс не понял и ошарашенно уставился на меня. Вид у него был забавный.
– Совсем? Догола? – мне показалось, в его голосе прозвучала слабая надежда.
– Нет, – рассмеялась я. – Не полностью, до пояса. Мне нужны твои мышцы. Они у тебя просто потрясающие.
– Ты-то откуда это знаешь? – буркнул Макс, медленно стаскивая с себя футболку.
Это у него получилось очень и очень эротично. Я аж залюбовалась.
– Да тут недавно кто-то голый предо мной на кухне скакал. Или уже забыл? – напомнила ему я.
– Не подумал, что ты меня тогда разглядывала.
– Я не разглядывала, – смутилась я. – Я… Я просто заметила, что ты отлично сложен… У меня же взгляд художника. Невольно обратила внимание.
Рельефные мышцы были великолепны. Настоящий классический Аполлон. Глаз не оторвать. А какие руки! Сильные. И, возможно, нежные… Вспомнила, как Макс в кафе держал мою ладонь и целовал пальцы… Нет, об этом лучше не думать!
Я подправила рисунок, который прикинула по памяти. Почти угадала и с пропорциями, и с выражением лица. Взгляд у Макса необыкновенный. Уверенный. Слишком уверенный. Но добрый. И что-то необыкновенное в уголках его темно-серых глаз. Незнакомое и манящее…
Через полчаса я заметила, что Макс едва держит нужную позу. Профессиональный натурщик легко выдерживает без перерыва сорок пять минут. Сжалилась над Максом, кинула ему плед и пошла за чаем. Когда вернулась, он стоял перед холстом, закутавшись в плед, как римский император в тогу, и внимательно смотрел на портрет. Я задернула картину полотном:
– Забыла предупредить – смотреть нельзя, пока не закончу. Понятно?
– Слушай, а ты что, правда, меня видишь таким? – Макс отхлебнул горячего сладкого чая и уселся на мою кровать.
– Это пока только предварительный рисунок. Не понравилось? Говори, как есть, не обижусь.
– Не думал, что я так выгляжу…
– Это мое восприятие. И до конца работы обещай больше не подглядывать. Договорились?
– Да. И как ты назовешь работу? Просто портрет? Планируешь ее выставлять?
– Как назову, пока не знаю. Выставлю только с твоего согласия. Я ее пишу скорее ради интереса. Вроде как эксперимент. Игра с настроением и композицией.
– А если я попрошу тебя не выставлять его?
– Не выставлю. Но почему? Боишься, я плохо его напишу?
– Не уверен, что захочу, чтобы на меня смотрели все, кому не лень.
– Как скажешь. Мне от тебя, прежде всего, нужно тело, прости за каламбур, – рассмеялась я. – Хотя взгляд выходит очень выразительным.