Во рту появился вкус крови.
Кэм заерзал, сунул руку в карман, но так ничего и не вынул.
– Ты же бросил курить, – сказала Гвен.
– Как только понял, что на самом деле не бессмертен, – отозвался Кэм, и уголки его губ дрогнули в язвительной улыбке.
Ну почему, почему он так хорош?
– Да, такое пережить трудно, – выдавила после паузы Гвен.
Они снова замолчали. Потом Кэм сказал:
– Вообще-то, странно видеть тебя здесь.
Странно. Приятно.
– Наверно, понадобится какое-то время, чтобы привыкнуть.
Гвен почувствовала, что снова закипает. Вроде бы Кэм и сказал все правильно, но что-то ее задело.
– Я не просила приезжать сюда. И устраивать с тобой разборки не собиралась.
Кэм вскинул брови.
– Я и не сказал ничего такого.
Снова этот тон. Слова уже выстраивались в предложения, но она знала, что не произнесет их. Теперь он тоже был для нее чужаком. Молчание затягивалось. Гвен поймала себя на том, что физически не может смотреть на него. И говорить не может. А еще она поняла, что если останется в машине еще на секунду, то просто расплачется.
На другом конце города, в средней школе Миллбэнк, пришло время перерыва на ланч, во время которого Кэти подверглась допросу третьей степени.
– Она превращает людей в лягушек?
– Помолчи.
– Я слышала, она танцует голая в полнолуние.
– Серьезно. Помолчи.
Кэти вытянула длинные бледные ноги и чуточку подтянула вверх темно-синюю школьную юбку. Она сидела, прислонившись спиной к стене, а Имоджен лежала лицом вниз, уткнувшись в скрещенные руки.
– Уже потемнели? – спросила Имоджен.
Кэти посмотрела на икры подруги, покрывшиеся под прохладным ветерком гусиной кожей.
– Вообще-то нет. – Она сама не знала, почему им вздумалось загорать в ноябре. Имоджен сказала, что все знаменитости хвастают загаром зимой.
– Интересно, почему их так трудно повернуть икрами вверх. – Имоджен подняла голову и посмотрела, прищурившись, на Кэти. – Тебе бы тоже не помешало начать с них.
– У меня и спереди ничего не получилось. Наверно, такая кожа, которая не загорает. – Кэти посмотрела на гладкие золотистые запястья подруги, потом закрыла глаза и откинула голову.
– Нам нужно детское масло. Такое, каким Лейла пользуется, – сказала Имоджен. – Оно ускоряет процесс. – Лейла была старшей сестрой Имоджен, и в свои шестнадцать она служила главным источником познаний Кэти и Имоджен в таких областях, как красота, мальчики и секс.
– Намазать, как курицу жиром, – сказала Кэти.
– Фу! Ты такая грубая. – Имоджен села, скрестив ноги, и начала перевязывать черный с блестками шарф у себя на шее. – В тебе же есть итальянская кровь? Ты и загорать должна без проблем, на раз, два, три.