— Я знаю, что это не мое дело, но что случилось с твоим лицом, Тин? — тихо спросила Дороти.
Тин тяжело вздохнул.
— Какое это имеет значение?
— Это очень важно, — жидкая грязь хлюпала под ее ногами, когда она подошла к нему. — Скажи мне, кого я должна убить за то, что сделали с тобой, потому что я не думаю, что это сделал ты сам.
Он напрягся от ее слов. Мысль о том, что Дороти кого-нибудь убьет, заставила его иррациональную сторону защищать ее все еще чистое сердце. Он не понимал почему. Кроме того, его правда изменит ее мнение о нем, а фейри не был уверен, что хочет этого. Не то чтобы Тин стыдился событий, приведших к наказанию Волшебника. Он редко чувствовал что-то большее, чем гнев и покорность, с тех пор как его сердце снова ожесточилось, но если бы Дороти знала, кем он был… Если бы она знала, что он убийца — лучший убийца в Озе — она бы смотрела на него, как и все остальные. Это также породило бы с ее стороны подозрения, которые он не мог допустить. Лион мог бы нанять любого, кто разбирается в порталах, чтобы тот вернул Дороти, если бы это был дружеский визит.
Но он не сделал этого. Просто нанял Тина.
Тин, в чьём списке числились десятки убийств и ко всему прочему полное отсутствие морали, был когда-то другом Дороти. Они сблизились, идя по дороге из жёлтого кирпича вместе с Лионом и Кроу. Если бы Оз смог снять проклятие с каменного сердца Тина, то Лион никогда бы не обратился к нему с этой сделкой. Проклятие осталось с ним. Лион знал об этом, весь Оз знал об этом, поэтому Лион и обратился к нему.
Если любовница Лиона отрубит симпатичную головку Дороти и станет носить ее, как будто она ее собственная, какое дело до этого Тину? Никакого. А что, если Ленгвидер продолжит терроризировать Юг, притворяясь спасителем страны Оз?
— Волшебник сделал это, — сказал он, прежде чем смог остановиться. Какая разница, если он скажет Дороти, почему его заклеймили? Она не пробудет здесь достаточно долго, и можно опустить некоторые детали. Поэтому он вынул ткань из сумки, чтобы вытереть топор, и продолжил: — Я был осужден за убийство после того, как проклятие вернулось. До этого я был одним из телохранителей Волшебника, поэтому он не казнил меня. Вместо казни, он проливал на меня по капле расплавленного железа за каждую жизнь, которую я забрал.
Глаза Дороти в ужасе расширились.
— Сколько фей ты убил?
Тин закончил вытирать топор, встал и снова приставил острое лезвие к бедру.
— Я не считал. Думаю, к тому времени десятки. Однако меня наказали за одиннадцать.
— Но… — Она замолчала, и Тин посмотрел на смесь ужаса на ее лице. Она не верила. — Оз никогда бы ни с кем не сделал ничего настолько ужасного!